Оксана Сергеева - Райская птичка (СИ)

- Мне этого достаточно. – Энджел посмотрела в ту же сторону.

- Я не против твоих мыслей. Для меня ночь – это ночь; день – это день. Единственное, что я нахожу романтичным – это секс с любимой женщиной, то есть – с тобой. И сопутствующие этому атрибуты меня мало волнуют.

Она повернулась к нему с улыбкой:

- А помнишь наши первые встречи? Как всё началось?

- Как? – Данте посмотрел на дно бокала и отпил.

- Безнадёжно. – Энджел чуть скривилась.

- Безнадёжно для кого? – приподнял он бровь.

- Для меня. Ты изменил мой мир. Я люблю тебя.

- За то, что я изменил твой мир?

- Не знаю.

- Никто не любит беспричинно. Миф о том, что любовь является инстинктом, — заблуждение.

- Ты так считаешь?

- Это не я придумал, но согласен с этим.

- И где ты такое вычитал?

- Ты же не думаешь, что меня интересуют только аналитические сводки. Никогда не знаешь, с кем придётся иметь дело.

- И то верно. Наверное, ты прав, - романтическая любовь давно умерла. Сейчас люди взвешивают все «за» и «против», и находят веские основания, прежде чем разделить с кем-то свою жизнь. Просто найти спутника жизни уже недостаточно, - поделилась она своими размышлениями.

- Хотел тебе рассказать одну историю…

- Какую?

Вместо того чтобы ответить, Данте приложил палец к губам.

- Т-сс…

- Что? – шёпотом спросила она.

- Тихо. – Он поднялся и долил в свой бокал коньяка. - Мы не одни. – Потянулся, поставил тот на край стола и придвинул плетёное кресло. Потом сел на место, загадочно ухмыльнувшись.

Энджел с любопытством наблюдала, как через некоторое время из-под деревянного настила террасы выглянула мохнатая мордочка. Но ещё большее удивление вызвало то, что енот уверенно забрался на кресло и, поставив лапки на стол, принялся лакать коньяк из бокала.

- Господи, что это? – глянула она на Данте слегка ошарашено.

- Познакомься, это мой друг. Он часто меня навещает, когда я останавливаюсь здесь. Правда, имя я ему ещё не придумал.

- И что? – говорила она вполголоса, стараясь не спугнуть животное. Но енот, поглядывая на них, особого беспокойства не выражал. - Он сейчас вылакает весь бокал целиком?

- Зависит от настроения. – Данте сцепил пальцы и упёрся локтями в подлокотники кресла. - Иногда он ограничивается парой глотков, а бывает, и бокала мало.

- А может быть это «она»? – с иронией спросила Энджел.

- Думаешь? – поддержал Данте.

- Я уверена. Смотри, каким влюблённым и преданным взглядом она на тебя смотрит. За версту чую соперницу, - засмеялась девушка.

- Ревнуешь? – самодовольно проговорил мужчина.

- Всегда ревную. Давай свою историю.

Енот, тем временем, опустошив полбокала и уютно разместившись в кресле, свернулся калачиком.

- Пойдём в дом. Расскажу. – Данте поднялся с кресла.

- Это что-то страшное? – Энджел последовала его примеру, но у дверей вновь оглянулась, посмотрев на притихшее в кресле животное. Енот и усом не дёрнул.

- Нет.

- Я готова. – Она подлила себе чаю и присела рядом с ним на пушистый ковёр.

- История называется «Искатель». – Данте не понижал таинственно голоса, чтобы полностью завладеть её вниманием, Энджел сама задержала дыхание, ловя каждое слово.

- Почему именно так? – спросила, вскинув бровь. Подобное название навевало мысль и некой философии, что вызвало улыбку. Так неожиданно звучало это из его уст.

- Потому что вся наша жизнь – поиск. – Отодвинув стакан с холодным чаем, Данте притянул её ближе к себе и она, развернувшись спиной, опёрлась ему на грудь. - Так вот… - продолжил он. - Однажды Искатель, направляясь в город, увидел возвышение, а подойдя ближе, обнаружил, что это холм с множеством восхитительных деревьев, птиц и цветов. Он на время позабыл о том, куда и зачем он шёл, и поддался соблазну немного отдохнуть в этом месте. Искатель вошёл внутрь и стал неспешно продвигаться меж белых камней, которые как будто в случайном порядке были уложены среди деревьев. На одном из камней он обнаружил такую надпись: «Абдул Тарег, прожил восемь лет, шесть месяцев, две недели и три дня». Искатель вздрогнул, поняв, что это был не просто камень, а надгробная плита.

- Данте, - тут же последовало возмущение, - я же просила без ужасов. Не надо про кладбище.

- Дослушай, - постарался утихомирить её. - Искатель почувствовал жалость при мысли о том, что ребёнок прожил так немного. Оглядевшись, он увидел, что и на соседней плите тоже есть надпись. Она гласила: «Ямир Калиб, прожил пять лет, восемь месяцев и три недели».