Анастасия Соловьева - Дом, в котором ты живешь

Мысль вернуться в Россию все чаще посещала Костю. Останавливала только Ева. Но постепенно стало ясно, что из-за Евы проблем не будет. Елизавета Феликсовна все больше привязывалась к бутылке, остальное ей делалось безразлично.

— О, как часто я думал о тебе! — изливал душу Костя за ужином в ресторане. — Я тосовал, рвался. Наша с тобой жизнь представлялась мне сказкой! А ты… вспоминала меня?., хоть иногда?

Я хотела сказать, что при всем желании забыть его мне мешали сделать это его сыновья, о не стала. Решила быть великодушной!

— Да, Костя! Вспоминала вначале. А потом жизнь так закрутила! И знаешь, в какой-то момент показалось: ты не так уж и не прав, что уехал.

К их возвращению из аквапарка мама накрыла стол.

Обед прошел в неловком, напряженном молчании. Только Олег и мама пытались спасти ситуацию. Илюшка, не доев, встал из-за стола и демонстративно убежал в другую комнату.

После обеда мы с Костей вышли на балкон покурить.

— Ты куришь? — удивился он.

— Балуюсь.

— Дети совсем отвыкли от меня, — печально вздохнул Костя.

Мысль вернуться в Россию все чаще посещала Костю. Останавливала только Ева. Но постепенно стало ясно, что из-за Евы проблем не будет. Елизавета Феликсовна все больше привязывалась к бутылке, остальное ей делалось безразлично.

— О, как часто я думал о тебе! — изливал душу Костя за ужином в ресторане. — Я тосковал, рвался. Наша с тобой жизнь представлялась мне сказкой! А ты… вспоминала меня?.. Хоть иногда?

Я хотела сказать, что при всем желании забыть его мне мешали сделать это его сыновья. Но не стала. Решила быть великодушной!

— Да, Костя! Вспоминала вначале. А потом жизнь так закрутила! И знаешь, в какой-то момент показалось: ты не так уж и не прав, что уехал.

К их возвращению из аквапарка мама накрыла стол.

Обед прошел в неловком, напряженном молчании. Только Олег и мама пытались спасти ситуацию. Илюшка, не доев, встал из-за стола и демонстративно убежал в другую комнату.

После обеда мы с Костей вышли на балкон покурить.

— Ты куришь? — удивился он.

— Балуюсь.

— Дети совсем отвыкли от меня, — печально вздохнул Костя.

— Это поправимо. Не огорчайся. Заходи, звони почаще. Они потянутся к тебе.

— Может быть, нам… — начал он тихо и не договорил.

Что ж… не хочешь говорить— не надо. Мне уже пора, и я прощаюсь.

— Хочешь, отвезу тебя? — предложил Костя.

— Спасибо, я на машине.

…Теперь мама пересказывала мне остаток вечера. Илья так и не показывался из комнаты, Денис созвонился с приятелем и скоро ушел, прихватив с собой Олега. Костя посидел с мамой на кухне, помог убрать со стола, назвал меня красавицей. Мама попеняла ему за разбитую жизнь. Он ответил: начать сначала — его мечта.

— Так что готовься, — завершила разговор мама. — Он собирается сделать тебе предложение.

— Мы и так женаты по документам, — констатировала я.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду: он предложит тебе жить вместе.

— Ладно, мам, увидим…

— А ты не кривляйся! — перебила мама неожиданно настырно. — Сходитесь и живите как люди. У вас трое детей! Не гордись!

Да разве я горжусь? Не в этом дело! Не в том, что один прав, а другой виноват. Просто жизнь уже сложилась. В ней есть место делу, детям, подругам, а мужчинам нет. Не получается. Кому нужна такая жена, которая пять суток в неделю проводит на работе. Костя стосковался по дому, теплу, но я не в силах ему это дать. Пять лет — солидный срок. Все за пять лет поменялось. Все… Эти пять лет как будто целая жизнь. В ней было отчаяние, нищета, унижение, счастливая любовь. А теперь другое — жизнь после жизни.

Примерно об этом я говорила Косте, когда он в пятницу приехал за Евой и зашел ко мне в кабинет.

— Ты ничего не понимаешь… — трагически изрек он. — Все эти годы я тосковал по Семье. Тебе не нужно будет работать, жить вдали от дома, бросать детей. Я смогу защитить тебя от ледяных ветров жизни…

Я задумчиво разглядывала его. Как давно мы знакомы! С девятнадцати лет. Почти полжизни знаем друг друга. И у нас трое детей. А так и не всмотрелись. Не поняли главного. Теперь он хочет защитить меня и не видит, что я, сегодняшняя, в его защите не нуждаюсь. Зато как в ней нуждалась та, брошенная им пять лет назад! Мне хочется сказать ему об этом. Но я понимаю, что он не услышит. И еще чувствую, как страшно устала за эту первую рабочую неделю.

— Мы потом поговорим, Костя. Ты заходи, когда будешь привозить Еву. Кстати, нравится ей у нас?

Он молча поднялся и вышел из кабинета. Обиделся. Что ж, я не виновата.