Эмма Чейз - Все закручено

В первый раз моя мама смотрит на Дрю. Он смотрит на нее в ответ и говорит ей решительным голосом:

— Я все еще хочу быть тем парнем. Я все еще думаю, что смогу им стать. И я надеюсь, что однажды, Вы будете думать так же.

Спустя мгновение, Дрю встает и возвращается к приготовлению завтрака.

Я жду, наблюдая, как моя мама продолжает сидеть за столом, молча и не двигаясь. Разве это не то, что хотят слышать все родители? Что единственная цель человека, которого любит ваш ребенок — это сделать их счастливыми? Не могу поверить, что она не тронута словами Дрю.

Она говорит:

— Ты все делаешь не так.

Дрю перестает мешать и поворачивается к моей матери.

— Разве?

Она поднимается и забирает у него из рук чашку.

— Да, если ты растираешь слишком сильно, блины получатся тяжелыми. Сильно толстыми. Надо мешать так, чтобы просто смешать ингредиенты. — Она слегка улыбается Дрю. Но этого достаточно. — Я тебе помогу.

Медленно, Дрю улыбается в ответ.

— Это было бы здорово. Спасибо.

Вот — намек на теплое и пушистое. Мое сердце немного оттаивает. Потому что каждая девушка хочет, чтобы ее мама видела хорошее в человеке, которого она любит.

Я вплываю на кухню.

— Доброе утро.

— Доброе утро, милая. Как ты себя чувствуешь? — спрашивает мама.

— Хорошо. Правда, хорошо.

Я подхожу к Дрю, который нежно меня целует и обнимает за плечи.

— Ты почему встала? Ты не прочитала мою записку?

— Прочитала. Но я хотела посмотреть, что ты делаешь. Как дела?

Он подмигивает.

— Все нормально.

Мы остаемся в Гринвилле еще на один день, прежде чем вылетаем в Нью-Йорк поздним рейсом. Первым делом в воскресенье утром мы вместе переступаем порог нашей квартиры.

Я оглядываю гостиную, пока Дрю складывает наши сумки в углу. Квартира убрана, сверкает чистотой и пахнет лимонной полировкой для мебели. Она выглядит точно так же, как и тогда, когда я отсюда вышла неделю назад. Ничего не изменилось.

Практически читая мои мысли, Дрю говорит:

— Я вызывал уборщиц.

Я посмотрела в коридор, что ведет в ванну.

— А костер?

Мы обсудили с Дрю его экскурс в пироманию. Он сказал, что сжег несколько фотографий, но есть копии. Ничего не утеряно безвозвратно.

Как-то поэтично, вам не кажется?

Мрачно, я ему говорю:

— Дрю, нам надо поговорить.

Он осторожно меня осматривает.

— Ни один разговор в истории, который начинался с этих слов, еще никогда не заканчивался хорошо. Почему бы нам не присесть.

Я сажусь на диван. Он садится в глубокое кресло и поворачивается ко мне.

Я перехожу сразу к делу.

— Я хочу съехать.

Он прокручивает мои слова у себя в голове, а я готовлюсь к спору, который, я знаю, произойдет.

Но он просто едва кивает.

— Ты права.

— Да?

— Да, конечно. — Он оглядывает комнату. — Я должен был подумать об этом раньше. Ведь это там, где случился твой самый ужасный кошмар. Как дом из Ужаса Амитивилля — кто же здесь захочет жить?

Он воспринимает это намного лучше, чем я думала. До тех пор, пока он не продолжает:

— У сестры есть отличный агент по недвижимости. Позвоню ей прямо сейчас. А пока мы может остановиться в Уолдорфе, если хочешь, пока не подыщем новое место. На этом рынке, это не займет слишком много времени.

— Нет, Дрю, я сказала, Я хочу съехать. Одна. Хочу найти свою собственную квартиру.

Он хмурит брови.

— Зачем тебе это?

Вам, скорее всего, тоже интересно. Я думала об этом какое-то время, планировала в своей голове, с тех пор, как решила, что оставлю этого ребенка с Дрю или без него. Потому что есть разные степени зависимости. Я всегда хотела быть финансово обеспеченной, и теперь я такая. Но я никогда не была зависимой эмоционально. И на данном этапе моей жизни, это то, чего мне хочется.

Даже если это просто ради того, чтобы доказать себе, что я это могу.

— Я никогда не жила сама по себе. Ты знал об этом?

Все еще сбитый с толку, Дрю говорит:

— О-кей?

— Сначала я жила в общежитии. Потом Ди, Билли и я, и еще куча других людей нашли себе место в кампусе. После этого, всегда я жила либо с Билли, либо с Билли и Ди в квартире или доме. А потом, я переехала сюда к тебе.

Дрю наклоняется вперед, упираясь локтями себе в колени.

— Что ты хочешь сказать, Кейт?

— Я хочу сказать, что я никогда не приходила к себе домой. Никогда не украшала свою квартиру и не покупала мебель, чтобы при этом ни с кем не консультируясь. Мне двадцать семь лет, и я практически никогда не спала одна.