Шеридон Смайт: Идеальный мужчина

Ее бессовестно, безответственно мечтательный тон вызвал у Брук бешеное желание как следует встряхнуть сестру.

— Ты бы только посмотрела на него, Брук! Я никогда в жизни не видала такого красивого парня! Представляешь, я млею от одного только его голоса. А когда мы вместе, мне кажется, что я лучше всех женщин на свете, — вот он какой!

Мерзавец, подонок! Любой мужик, из-за которого ее Ди способна лепетать подобную чушь в стиле трехгрошовой мыльной оперы, мог вызвать у Брук лишь отвращение и ненависть. Ее передернуло, когда она поглядела в затуманенные мечтательной дымкой доверчивые глаза младшей сестры. Да, похоже, Ди увязла не на шутку. Гораздо глубже, чем сама Брук, связавшись с этим болтливым недоноском Кайлом.

— И где вас угораздило познакомиться? — сердито осведомилась она, подавляя желание снова потянуться к лампе. Ей пришлось сделать несколько глубоких размеренных вдохов и выдохов. Это не помогло: по-прежнему хотелось рвать и метать, и не только в воображении. Пожалуй, придется пожертвовать тарелками, хотя потом она пожалеет об этом. Они с сестрой и так едва сводили концы с концами, а теперь еще не оправдались ее надежды на присвоение очередного разряда контролера и продвижение по службе.

— Мы познакомились в колледже. Он пришел, чтобы сделать материал для газеты…

— Так он еще и репортер?! — От ужаса у Брук снова перехватило горло. Уж кто-кто, а Ди отлично знала се отношение к этой братии и всегда твердила, что полностью его разделяет! В тот день, когда не стало их родителей, они узнали жуткую новость не от сдержанного блюстителя закона, а от бесстыжего назойливого репортера, откровенно гнавшегося за сенсацией. С той поры Брук делалось тошно от одного упоминания о журналистах. И сегодня она получила еще один веский повод быть ими недовольной.

— Ну что ж, во всяком случае, это не должно отразиться на твоей учебе — даже не думай ее бросать. Сейчас мало кого удивишь ранней беременностью. И скажи мне, Ди, ради всего святого, почему вы не воспользовались презервативом? Ведь их делают не где-нибудь, а на моей родной фабрике. Если уж на то пошло… — Она резко выдвинула ящик ночного столика и выгребла из него пригоршню ярких глянцевых пакетиков. — Вот, на любой вкус и размер! Тут есть даже с этими дурацкими пипками на конце!

— Я не глупее тебя, Брук! — Ди покраснела от смущения и обиды. — Конечно, мы пользовались презервативом. Но он… не сработал.

— Не сработал?! — Брук, не скрывая недоверия, швырнула упаковки обратно и с грохотом задвинула ящик. Злополучная лампа, на которую она покушалась на протяжении последней четверти часа, от толчка угрожающе накренилась. Брук, раздраженно зашипев, водворила ее на место. Если уж проклятой штуковине суждено быть разбитой, то пусть погибнет от ее руки, а не сама по себе! — Презервативы «Надежный друг» — самое безопасное и проверенное средство…

— Я тоже слышала вашу рекламу! — взорвалась Ди. — Почему ты мне не веришь? Эта проклятая резинка взяла и лопнула, честное слово!

Все, это было выше ее сил! Брук решительным шагом направилась на кухню. Там она достала с полки тарелку и со всего размаху швырнула ее в раковину. Слегка оглушенная душеспасительным грохотом несчастного фарфора, она вернулась в спальню.

— Ты не обязана взваливать на себя всю ответственность. Мы заставим его расплатиться с тобой сполна!

Ди выпрямилась, не вставая с кровати, и снова напомнила старшей сестре испуганную растерянную малышку, какой была когда-то. И хотя малышка уже стала женщиной двадцати лет от роду, это не помогло ей уберечься от наглого совратителя по имени Клифф. Сколько раз братья повторяли Брук, что ей давно пора заняться своей личной жизнью. Может, они были правы? Возможно, Ди так медленно взрослеет из-за ее постоянной опеки? Когда они осиротели, сестренка была всего лишь растерянным четырнадцатилетним подростком…

И за эти годы Брук успела свыкнуться с мыслью, что за Ди нужен глаз да глаз…

— Что ты собираешься делать? — спросила Ди.

— Я намерена ему позвонить.

— Вряд ли он станет с тобой разговаривать.

— Еще как станет! — зловеще произнесла Брук, обдумывая новую идею. — Он примчится ко мне быстрее ветра — и уж тут пусть пеняет на себя!

— Что ты задумала? — теперь в голосе Ди звучала тревога — Ты же не станешь… не станешь его обижать? Ведь он отец этого ребенка!

— Ди, — оскорбилась Брук, — я бью только тарелки, а не людские головы! Я никогда в жизни и мухи не обидела! — Выразительно окинув взглядом свою миниатюрную фигурку, она добавила с досадливой гримасой: — Вряд ли я смогу сцепиться с ним врукопашную, даже если очень захочу!