Даниэла Стил - Смятение

«Как странно, — подумала Глэдис, — что даже Дуг нашел себе женщину, и только у меня никого нет».

В самом деле, у Дугласа была Таня, у Пола — Седина, или ее призрак, и даже Мэйбл, похоже, была в последнее время весьма довольна своим Джеффом. На лето они сняли небольшой домик в Раматюэль, на юге Франции, и Мэйбл рассказывала об этом с таким воодушевлением, что Глэдис чуть было ей не позавидовала. Казалось, все, кто ее окружал, жили интересной, богатой событиями и чувствами жизнью, и только у нее не было ничего, кроме работы и детей.

«Но ведь это намного больше, чем есть у многих! — напомнила себе Глэдис. — И больше, чем было у меня всего год назад!» Ведь тогда Глэдис была по-настоящему несчастна. Как же быстро она об этом забыла!

Вскоре занятия в школе закончились, и Глэдис стала собираться на мыс Код. Как обычно, предстоящий отъезд вызвал среди детей настоящее ликование, и только Джессика выглядела не очень довольной. Как она заявила, презрительно морща носик, ей до смерти надоели «эти скучные Бордманы».

— Ничего, найдешь себе кого-нибудь другого, — утешила ее Глэдис, но Джессика посмотрела на нее с негодованием.

— Как ты не понимаешь, мама! — воскликнула она. — В Харвиче просто нет ни одного приличного парня!

Услышав эти слова, Глэдис неожиданно подумала о том, насколько точно они отвечают ее собственным мыслям. Наплевать. Она уже привыкла все делать в одиночку — взбираться на кручи, переходить вброд бурные потоки, в общем, преодолевать все препятствия, которые подбрасывала ей жизнь. Заботилась ли она о детях или готовила репортаж — и то, и другое Глэдис делала одинаково увлеченно, лишь изредка вспоминая о том, что у нее нет мужчины, который бы ее любил.

— Джессика, — сказала Глэдис с улыбкой, — если в пятнадцать ты не видишь на горизонте ни одного приличного парня, то нам, другим женщинам, совершенно не на что надеяться!

Но Джессике пока еще трудно было поверить, что у ее матери тоже может быть личная жизнь.

— Но, мама, ведь ты уже старая! — воскликнула Джесс.

— Спасибо, дорогая, — спокойно откликнулась Глэдис. Ей было всего сорок четыре года, но Джессика, очевидно, считала, что в этом возрасте жизнь кончена. Это была довольно интересная концепция, которая неожиданно напомнила Глэдис о ее разговоре с Полом. Тогда она советовала ему не позволять Шону вмешиваться в свою жизнь, и вот теперь сама оказалась в том же положении.

На следующий день они выехали в Харвич на новой машине Глэдис. Там их ждал привычный ритуал: следовало открыть и проветрить дом, перетряхнуть и высушить постели, проверить ставни и навестить соседей по поселку. Когда поздно вечером Глэдис ложилась спать, она улыбалась, прислушиваясь к рокоту волн.

На следующий день она отправилась к Паркерам, которые, как и всегда, пригласили ее и детей на барбекю по случаю Четвертого июля. Глэдис с радостью согласилась, хотя она все еще хорошо помнила прошлогодний пикник, когда Пол представил ее Селине. Это было не самое приятное воспоминание.

Между тем дни летели за днями, и понемногу Глэдис начала приходить к выводу, что летний отдых, пожалуй, удался. Ее нисколько не смущало то, что никто не приезжал навестить ее в выходные. Даже отсутствие каких-либо надежд на то, что в ближайшее время у нее появится достойный поклонник, не омрачало ее мыслей. По правде говоря, одной ей было даже спокойнее. Ей нравилось быть с детьми, нравилось неторопливое течение праздной курортной жизни. Черт возьми, все было прекрасно.

Даже Пола она вспоминала уже не так часто, как раньше, тем более что от него не было никаких известий. Только однажды он прислал ей открытку, из которой Глэдис узнала, что Пол работает теперь в Кении, как и собирался. В постскриптуме он сообщал, что продолжает поиски «победителя бурь в штормовке и с огнем во взгляде». Читая эти слова, Глэдис улыбнулась, шутит — значит, дело идет на поправку.

Она, конечно, вспоминала события годичной давности — свое знакомство с Полом, катание на яхте и пикник у Паркеров. Для нее это было началом чудесного сна, который чуть было не превратился в кошмар, однако шрамы, которые оставил в ее душе их короткий роман, начинали понемногу затягиваться и бледнеть — совсем как шрам на виске, приобретенный ею в ту страшную ночь, когда Пол прогнал ее от себя. И, размышляя обо всем этом, Глэдис неожиданно поняла, что никакая скорбь не может длиться вечно. Самые черные дни когда-нибудь кончаются.

И она была благодарна богу и судьбе за то, что мир устроен именно так.