Жозиан Баласко - Клиентка

— Как твоя работа, мой Марко, продвигается?

— Да, бабушка, всегда одно и то же… работаю на стройках…

Я положил на стол пятьдесят франков:

— Вот, отдай это маленькой Маризе, пусть купит продукты на неделю.

— Я не хочу, чтобы ты ущемлял себя, мой Марко.

— Не беспокойся, бабушка.

Она указывает на большой телевизор, который я подарил ей на Рождество: теперь бабушка может смотреть программы кабельного телевидения и спутниковые каналы. Иногда я спрашиваю себя: смотрит ли она порнофильмы, просто так, чтобы предаваться воспоминаниям?

— Включишь мне? Двадцать вторую.

Я включил двадцать вторую программу и застыл. На экране была женщина с парковки. Жюли. Джудит. Она что-то мне об этом говорила. Должно быть, я видел ее, когда был у бабушки, но не обратил внимания. Она выглядела по-другому, вела себя наиграннее. Она рассказывала об устройстве, которое ничего не делает, но ты сразу хочешь его купить. Услышав ее рассказ, ты уже не понимаешь, как жил без этой вещи. Я пару секунд смотрел на нее, затем вспомнил, что время шло.

— Нужно идти, бабушка.

— Почему же?

— Сегодня день рождения Карины.

— Правда. У меня никудышная память, совсем дырявая. Думаешь, у меня болезнь Альцгеймера?

Я успокоил ее. У бабушки никогда не будет болезни Альцгеймера. Я взял бабушку на руки, чтобы спуститься на три этажа вниз. Иногда я боюсь ее нести, так мало она весит.

Как обычно, я припарковался напротив салона. Тутун шикарно оформил фасад: кричащие цвета, извивающиеся змеи, джунгли, цветущие растения. У него талант.

Я видел, как внутри Фанни заканчивала обслуживать клиентку. Розали заметила мою машину и окликнула Фанни; та мне помахала. На душе сразу потеплело. Я наблюдал за ней, а она на ходу натягивала пальто, чтобы ко мне присоединиться. Каждый вечер я приезжаю за ней и всякий раз радуюсь, даже когда она просто улыбается издалека. Иногда я приезжаю раньше, прячусь и наблюдаю за тем, как она работает. Она грациозна. Она потрясающе делает свою работу. Даже дурнушки, вышедшие из ее рук, красивы. Она точно знает, что им подходит. Это талант. Как у Тутуна — к рисованию.

Она пересекла улицу, и я наклонился, чтобы открыть ей дверь. И только тогда увидел бумажник под пассажирским сиденьем. Вещичка от Hermes. Бумажник открыт, я вижу кредитные карточки Gold. Я едва успел его подобрать и положить в карман до того, как Фанни села в машину. Мы поцеловались, но мне было немного неловко. Она этого не заметила.

Я достал из своего кармана две сотни, которые заработал после полудня, и протянул их Фанни:

— Отдай это Мэгги за еду и электричество.

— Еще не конец месяца.

— Ты знаешь, как говорит Мэгги: счет дружбы не портит… А теперь открой бардачок.

— Зачем?

— Открой!

Я открыла и увидела подарочный пакет.

— Это для Карины?

— Нет, Фанни, это для тебя.

— Аккуратнее с деньгами, Марко.

— Не беспокойся, Фанни. Сейчас с этим все нормально.

Духи. От Guerlain. Jicky. Я о таких не слышала. Открываю флакон и вдыхаю. О!.. Запах томный, восхитительный. Марко смотрит на меня:

— Тебе нравится?

Я киваю. Конечно, мне нравится. Он никогда не ошибается. Он точно знает, что мне нравится. Но ему нужно быть аккуратнее с деньгами. Сейчас он работает вдвое больше, ему удается найти подработку помимо той работы, которой они занимаются вместе с Тутуном. Я не знаю, как бы мы без нее обходились. Тем более что в салоне, за исключением конца недели, почти никого не бывает. Сегодня, в среду, два окрашивания, распрямление, укладка. Это не назвать сверхзанятостью. Ну ладно, сейчас Розали займется своими клиентками. Несколько девушек с Антильских островов, две или три африканки…

Мы добьемся всего, добьемся, я знаю. Клиентки, даже если их не так много, очень довольны. Мы с Розали вовсе не хуже всех. Ей тоже нелегко, она одна воспитывает Джонатана. Ее бывший никогда не платил ей алименты. Еще у нее есть брат, Тутун, очень щедрый, но он работает меньше, чем Марко. А Марко подчас вкалывает как сумасшедший. Я знаю, что он делает это для меня, и люблю его еще больше, моего дорогого Марко.

— Сколько исполняется Карине? — подает голос бабушка с заднего сиденья.

— Восемнадцать.

— Как быстро летит время! — Бабушка качает головой. — Восемнадцать лет!

— Прекрати снимать! Тутун, ты мешаешь!

Тутун ходит вокруг Карины со своей старой видеокамерой, тряся дредами, широко улыбаясь, как будто он сам Боб Марли.

— Я снимаю сцену из жизни! Это страшно круто!