Маша Трауб: Пьяная стерлядь

– Так все знают, – пожала плечами та. – Все так возят. Тоже мне, секрет! Только мало водки. Надо еще. А то не довезешь. Беги за водкой, я за ней прослежу.

– Нет, не надо, спасибо, я сама, – быстро сказала Аня, понимая, что оставить стерлядь посторонней женщине не сможет ни за что.

Аня побежала к кафе, купила еще водки и бегом вернулась в туалет. До посадки оставалось пять минут. В туалете она опять развернула рыбину и аккуратно полила водкой на жабры, как делала тетка.

Аня шла на посадку, чувствуя себя полной дурой и преступницей – с пьяной рыбиной в руках и с сознанием того, что жизнь прожита впустую. Все знают про водку, которую надо лить на жабры, а она не знает. И эта несчастная стерлядь открыла ей глаза на то, во что она ввязалась, – на ее «гостевой» брак, на то, что она мотается туда-сюда, понимая, что это не так уж и нормально, как она себя убеждала и почти убедила. Она не знала, чем занимается Сергей в ее отсутствие, но их жизнь нельзя было назвать совместной. И брак был каким-то фиктивным, не настоящим. И в Питер Аня лететь не хотела совсем. Тем более с живой рыбой на руках. Еще в туалете она допила остатки водки, чтобы рыбине было не так одиноко, и теперь почувствовала, как к горлу подступают слезы.

В самолете она положила пакет на верхнюю полку. Начали взлетать. Вдруг сверху началось шевеление и хлопки, которые становились все чаще и все звонче. Сидевшие рядом пассажиры нервно оглядывались. Аня молчала, как партизан, боясь признаться, что там у нее рыба. Кто-то из пассажиров вызвал проводницу:

– Там звуки странные.

Бортпроводница прислушалась.

– Господа, кто везет рыбу? – спросила она.

– Я. – Аня покрылась красными пятнами.

– Доставайте, – велела проводница.

– Понимаете, муж попросил привезти свежую рыбу… – начала объяснять Аня. – Он живет в Питере, я в Москве. В Питере не могу, у меня там цистит все время. Вот и езжу… А он попросил рыбу…

– Тамар, у нас водка есть? – крикнула проводница своей коллеге, прервав Анин монолог.

– Да!

– Так, давайте, я заберу вашу рыбу, а когда прилетим – отдам, – предложила бортпроводница.

– Я ее водкой уже поила, – промямлила Аня.

– Это бывает от перемены давления. Рыбы реагируют и просыпаются. – Стюардесса говорила совершенно серьезно.

– Хорошо, – кивнула Аня и отдала трепыхавшуюся в пьяной агонии стерлядь. После этого заплакала.

– Ну что вы так расстраиваетесь? Довезем мы вашу рыбу. В лучшем виде. Мы и не такое довозили. Плакать не надо. Виски будете?

Аня кивнула.

Бортпроводница принесла ей виски в маленькой бутылочке и унесла стерлядь.

– Ну вот, долетели, – сказала проводница после приземления, отдавая Ане рыбу. – Она еще поспит чуток, но через часик очнется.

– Скажите, а вы случайно не знаете, – вдруг спросила Аня, – алкоголь в рыбе чувствоваться не будет? Вроде как она мариновалась в нем…

– Ну, помойте ее хорошо, и все, лучку зеленого добавьте, не репчатого, а зеленого, лимончика, и отлично все получится, – посоветовала бортпроводница.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила Аня и прижала стерлядь к груди.

Сергей ее встречал на выходе.

– Привет! – обрадовался он. – Как долетела?

– Долете-ли, – поправила его Аня и шмыгнула носом. – Плохо мы долетели.

– Кто это – мы? – не понял Сергей.

– Я и рыба. Вот держи. Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? – Аня не выдержала и заплакала.

– Ты пила, что ли? – спросил Сергей, при поцелуе почувствовав запах.

– Пи-ли, – опять уточнила Аня. – Мы со стерлядью. Она водку, а я виски.

– Так, ты что-то совсем у меня того… – серьезно и даже испуганно проговорил Сергей.

– Это не я того, а ты – извращенец. Рыбы ему свежей, видите ли, захотелось. А то, что она страдает и мучается, ему все равно. – Аня уже кричала, не сдерживаясь.

– Кто мучается? – уточнил Сергей.

– Стерлядь! Я ей в туалете водку в рот вливала!

– Зачем?

– Чтобы ее живую довезти. Пьяную, но живую. Мне посоветовали. И главное, все, ну все знали, как возить рыбу, кроме меня! Представляешь?

– Угу, – осторожно ответил Сергей. – Ты ж моя золотая!

– Я или стерлядь? – уточнила Аня.

– Ты, конечно, – уверил ее Сергей, хотя в это время разглядывал стерлядь.

– Только учти – я в нее влила чекушку, а сколько в нее влили проводницы – не знаю. Готовить я ее не буду. Не могу.

– Ань, ты чего? Это же просто рыба!

– Это тебе просто рыба! А мне она как родная стала. Пьяная, несчастная, замученная… – Аня уже обливалась горючими слезами. – Слушай, а давай ее выпустим, а?