Мария Метлицкая - Неподходящая партия

Инесса Семеновна бурно обсуждала с подругами текущие новости по телефону, а когда слышала, как Гриша отпирает входную дверь, немедленно ложилась на диван и закрывала глаза. Гриша равнодушно проходил мимо и в открытую курил на кухне.

Еще через месяц он поставил вопрос ребром – решительно и окончательно: или вы принимаете ситуацию такой, как она есть, или я ухожу из дома. Борис Ефимович умолял жену простить непутевого сына и принять в дом молодую невестку. Инесса Семеновна называла Любу «эта дрянь» и кричала, что никогда и ни при каких обстоятельствах ее не примет. И еще что-то про то, что «эта деревня» соблазнила ее мальчика, а теперь хочет прописаться в квартиру, овладеть имуществом и выгнать ее, Инессу Семеновну, и «тебя, старого дурака, из дому» и что благословения на брак «этот идиот, весь в тебя, кстати» не получит никогда. Саму Любу, правда, Инесса Семеновна помнила плохо, больше ей запомнилась наглая Зина, но эти два образа прочно слились в один. «Никогда и ни при каких условиях. Только через мой труп!» Борис Ефимович вздыхал и пил валокордин. Он хорошо был знаком со своей женой.

А Гриша с Любой подали заявление в загс. Они по-прежнему встречались почти ежедневно, и Гриша терпеливо ждал Любу после работы у кабинета женской консультации.

Инесса Семеновна держала оборону долго, пока одна из умных подруг не остудила ее пыл.

– Потеряешь сына! – твердила подруга. – Да и потом, разводов у нас никто не отменял. Откроются глаза у твоего малахольного Гриши, и найдет он себе ровню.

И Инесса Семеновна сменила тактику. Она все же была женщина не только красивая, но и умная. Теперь она хлопотала, устроила Любе визит к маститому гинекологу, беспокоилась о ее здоровье. Начала готовиться к свадьбе. Настояла на ресторане. Гриша был счастлив и готов на все. Грише купили костюм. Любе заказали у портных платье.

На свадьбе Люба робела – столько важных и незнакомых людей! Знакомые Инессы Семеновны смотрели на нее с сочувствием. С Любиной стороны гостей не было. Бабка и дед приехать на свадьбу застеснялись.

Сняли молодым квартиру – жить с невесткой Инесса Семеновна готова не была. Гриша заезжал два раза в неделю к родителям. На его лице блуждала совершенно идиотская счастливая улыбка. У порога Инесса Семеновна отдавала ему полную продуктов сумку. Денег, конечно, не хватало.

Люба ушла в декрет, у Гриши – стипендия. Работать Люба Грише запретила категорически («Ты голова, учись!»), а сама нашла надомную работу: вязала комплекты – шапочка, шарф, рукавицы. Получались приличные деньги. Гриша вечерами разносил почту. Квартиру оплачивали родители.

К сроку родился мальчик, крепенький и белобрысый. Инесса Семеновна скривилась: не наша порода. К внуку была скорее равнодушна, чем трепетна. Когда заезжала, поднимала крышки кастрюль и проводила рукой по поверхности мебели. Придраться было не к чему: на плите всегда обед, в доме чистота, в шкафу наглаженные рубашки, ребенок обихожен. Но все равно морщила носик. Жаловалась подругам, мол, деревенщина, книжек не читает, говорить с ней не о чем.

Те подруги, что подобрей, вступали с ней в спор. Чего еще надо? Чистота, порядок, сын накормлен, ребенок ухожен.

– Не ко двору, – огрызалась Инесса Семеновна. – А этот дурак мог гулять еще лет пять, а в такое ярмо влез.

– Но он же счастлив! – возражали подруги.

– Потому что идиот, – отвечала Инесса Семеновна.

А в общем, жизнь текла без особых эксцессов. Гриша окончил институт, ребенок ходил в сад, а Люба – Люба, конечно, работала. Что там Гришина зарплата школьного учителя русского языка и литературы?

В доме у них царил абсолютный лад и взаимопонимание. Летом с внуком на даче Инесса Семеновна не сидела, говорила, что очень хлопотно. Мальчик уезжал на все лето на дачу с детским садом. Гриша обижался, а Люба свекровь оправдывала: и вправду тяжело, ребенок-то шустрый.

Люба зарабатывала прилично – и особое удовольствие ей было одевать Гришу. Гриша ходил в дубленке и ондатровой шапке, а Любаня донашивала старое пальто и носила в починку сапоги. Инесса Семеновна предпочитала этого не замечать.

Потом стали уезжать Гришины друзья. Сначала уехал Ромка Кочан, потом – Илюша Рахмилович. Все писали письма. Всем было непросто, но никто о сделанном не жалел. Молодые и здоровые, они были уверены, что трудные времена пройдут и они обязательно встанут на ноги.

И Гриша принял решение. Люба его поддержала. «Как скажешь», – сказала она. Мужу Люба доверяла безоговорочно.