Сара Дессен: Колыбельная

Однако пока я иду от подъездной дорожки к дому, чувствую что что-то не так. Не могу точно сказать что именно, это скорее необъяснимое предчувствие. И даже до того как я натыкаюсь на баночки «Эншур», разбросанные впереди на дорожке, на траве и закатившиеся под кусты, а одну и на ступеньке лестницы, будто ждет что ее вернут на место, я уже чувствую что опоздала.

Я толкаю входную дверь и слышу как она о что-то ударяется: еще одна баночка. Они были повсюду, разбросанные по всему холлу, который я пересекаю, чтоб попасть на кухню.

— Мам? — зову ее я и слышу, как мой голос эхом отзывается в кабинете, позади меня. Без ответа. Я вижу на столе еду, приготовленную для нашего большого семейного ужина: стейки, початки кукурузы, почти все еще лежит в пакетах из супермакета. Рядом с ними лежит стопка писем и один открытый конверт, адресованный маме ровными письменным почерком.

Я пересекаю комнату, перешагивая через еще одну банку «Эншур», направляясь к ее рабочей комнате. Занавеска опущена, давний знак Я-занята-прошу-меня-не беспокоить, но в этот раз я отодвигаю ее в сторону и захожу во внутрь.

Она сидит на своем стуле перед печатной машинкой. Из нее торчит копия фотографии, которую я бросила в Декстера. Она установлена в машинку как обычный печатный лист бумаги, до того как его прокрутят во внутрь.

Странно, но мама выглядит очень спокойной. Видимо вся ее ярость была вымещена на разбросанных повсюду баночек «Эншур», и теперь она сидит тут со стоическим выражением и рассматривает лицо Петти, позирующую с надутыми губами, глядя прямо на нее.

— Мам? — я снова зову ее и осторожно накрываю ладонями ее руки, — Ты в порядке?

Она сглатывает и кивает. По ней видно, что она плакала. Под глазами черные размазанные пятна от туши. Думаю это самое тревожное. Даже при самых худших обстоятельствах, моя мама всегда была собранной.

— Они сделали это в моей комнате — говорит она — Это фото. На моей кровати.

— Я знаю — отвечаю я. Она поворачивает голову и с любопытсвом смотрит на меня, но я отступаю, понимая что лучше умолчать о факте существования еще одной копии.

— Я имею ввиду покрывало. На заднем фоне.

Она переводит взгляд обратно на снимок и с секунду мы вдвоем просто смотрим на него и только звук холодильника для изготовления льда нарушает тишину, выплевывая новую партию.

— Я промахнулась — наконец произносит она.

Я беру ее руки и сажусь, пододвигая свой стул ближе к ней.

— Я знаю, — тихо говорю я.

— Ты вернулась из Флориды в прекрасном настроении, а потом ты узнаешь что это крысеныш…

— Нет — рассеянно говорит она, перебивая меня. — Я промахнулась. Все эти «Эншур» и ни одна не попала. У меня отвратительная меткость. А потом она вздыхает.

— Даже одна принесла бы облегчение. Хоть какое-то.

Мне понадобилась секунда чтоб понять. — Так это ты разбросала все эти баночки? — спрашиваю я ее.

— Я была очень расстроена — уточняет она. Затем шмыгает носом и вытирает его бумажной салфеткой, которую сжимает в руке.

— Ох, Реми, мое сердце просто разбито.

Меня позабавила представленная картина, как она обстреливает Дона пустыми банками «Эншур» — а это без вопросов смешно — но как только я услышала ее слова все испаряется.

Она снова всхлипывает и крепко сжимает пальцами мою руку.

— Что теперь? — спрашивает она, беспомощно размахивая салфеткой размывая белым пятном мое последнее видение.

— Куда мне теперь идти дальше?

Моя уснувшая язва урчит в животе, словно отвечает на этот позыв. И вот я здесь, в шаге от отъезда, а моя мама на данный момент снова брошена на произвол судьбы и нуждается во мне как никогда. Я чувствую еще одну вспышку ненависти к Дону, который так эгоистично оставил меня с бардаком, а сам безнаказанно улизнул. Я пожалела, что меня тут не было, когда все всплыло наружу, у меня был хороший удар. Я бы не промахнулась. Без шансов.

— Ну, — говорю я — сначала, тебе следует позвонить тому адвокату мистеру Якобсу. Или Джонсону. Он что- нибудь унес с собой?

— Только одну сумку — отвечает она, снова вытирая глаза.

Я уже чувствую, как это происходит, короткий щелчок и я перехожу в режим антикризисного управления. Это не было похоже на давний уход Мартина. Может тропинка немного удлинилась, но до сих пор присутствовала.

— Хорошо, — продолжаю я — Итак, нужно назначить ему определенное время, чтоб он смог вернуться и забрать все свои вещи. Он не может прийти когда ему будет удобно и одному из нас желательно при этом присутствовать. И скорее всего нам нужно связаться с банком и заморозить наш общий счет, на всякий случай. Не то чтобы у него нет собственных денег, но в первые несколько дней после расставания люди иногда ведут себя очень странно, согласна?