Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах-II

— Лилька, шевелись, я тебя умоляю. Через час худсовет, а ты в лоскутах!

Как и вчера, Лиля сидела на полу, перед нею лежат чистый лист ватмана. Она подняла на Марину красные припухшие глаза.

— Мариша, миленькая, не ругайся. Сделай кофейку, спаси человека.

— Ох, уж этот твой вертолетчик! И о чем вы с ним думаете?!

— А что? — вспыхнула Лиля. — Он мне, между прочим, предложение сделал.

— Вот именно «между прочим», все у вас так, — проворчала Марина, но не удержалась полюбопытствовать: — Заявление-то подали?

— Какое заявление, Мариша? — Лиля усмехнулась уголком рта и откинула с ли да черную прядь. — Он отбывает в Ригу, сейчас скажу, — она взглянула на часы подруги, — ровно через три часа двадцать минут, рейсом семьсот двадцать пять.

Марина внимательно посмотрела на нее и больше вопросов не задавала. Привычным движением воткнула в розетку электрический чайник, заглянула под крышку — достаточно ли воды. Помолчав немного, заговорила:

— Раз отбывает — бог с ним. Давай-ка я тебе бутерброд с джемом сделаю. Клубничный, из Польши. Вчера в наборе с килькой давали, разорилась на два. Ума не приложу, куда теперь четыре банки кильки девать.

— Сама ешь свою кильку с джемом!

— Кончай, нечего на людей кидаться, — спокойно, но строго осадила Марина. Она это умела, хоть и своя в доску.

— Значит, сама дурака сваляла, коль такого парня упустила.

— Какого такого? Ну, какого такого?! — взорвалась Лиля. — Ты хоть соображаешь, что такое летчик-испытатель? Пуговки блестят, фуражечка набекрень — так, что ли? И в тридцать лет — юная безутешная вдова! Как трогательно и романтично! А детям на ночь красивые сказки про папу-героя?

— Дура ты еще, как я погляжу, — философски заключила Марина и выдернула из розетки закипевший чайник, — или стерва…

Но тут скрипнула обшарпанная дверь и на пороге появилась суконная охранница с неизменным кислым выражением на лице.

— Тебе, Звонцова! — выдохнула она и, будто гору с плеч сбросила, протянула девушке запечатанный конверт.

— Мне? — Лиля застыла, не решаясь взять письмо. — От кого?

— От того, от того. Бегают тут с утра пораньше!

— Спасибо, тетя Кать, — Марина протянула руку и взяла письмо, прикрыла за охранницей дверь и торжествующе улыбнулась. — Ну, пляши, подруга!

Лиля молча выхватила конверт, торопливо надорвала. Внутри лежал голубоватый прямоугольник казенной бумаги — билет на самолет.

— Рейс семьсот двадцать пять, — растерянно пробормотала она и подняла на подругу глаза, в которых застыла мука.

— Ну, что ты стоишь, как чурка? Ноги в руки — и вперед. На лету и поженитесь, раз уж такая любовь, — проговорила Марина, почему-то понизив голос до шепота.

Легкая тень набежала на лицо ее подруги.

— Любовь? — процедила она сквозь зубы. — Дудки, хватит с меня.

С каким-то тихим злорадством, словно нарочно истязая себя саму, она порвала билет на мелкие клочки.

Море сегодня лениво поигрывало на солнце мелкой рябью. Ластилось к песчаному берегу. Жадные до легкой наживы чайки с криками кружили над пирсом, уходившим далеко в море. К нему швартовались и от него отчаливали в очередной рейс рыболовецкие суда. Здесь не золотистая чешуя, а радужные пятна мазута украшали воду. По пирсу сновали рабочие с ящиками рыбы. Складывали их штабелями возле деревянной почерневшей от штормов конторки.

Все то время, пока рыболовный бот, по-рыбацки «эрбешка» покачиваясь на волнах, подваливал к пирсу, Артур в наброшенном на плечи кителе стоял на берегу, скрестив на груди коротковатые сильные руки.

Не успел еще обшарпанный, видавший виды бот коснуться причала, как на него один за другим попрыгали рыбаки. Усталые, слегка ошалевшие от долгой качки, они спешили опереться ногами о надежную, незыблемую твердь. На прощанье перебрасывались беззлобными шуточками. Одного прямо на берегу поджидала жена. Заметив председателя, с ним уважительно здоровались молодые. Двое постарше крепко пожали Артуру руку.

— Что, Банга, доверяй, но проверяй? — не преминул подколоть один.

— С вами только зазевайся — на ходу подметки рвете, — не остался в долгу председатель.

Марцис, здоровенный рыжеусый детина, выбрался на причал последним. Добродушной бородатой физиономией он смахивал на простовато-лукавого гнома из скандинавских сказок. Он, конечно, давно уже заприметил коренастую фигуру председателя, но подходить к нему не спешил. Эта встреча ничего приятного не сулила. И Марцис принялся сосредоточенно раскуривать вечный бычок в зубах. Тот, видно, так отсырел, что зажечь его никак не удавалось. Святому делу помогал — оттянуть взбучку, дать рыбаку продумать защиту. Но председатель маневр раскусил и подошел сам.