Константэн Григорьев - Нега

35. Я — медведь, а она — принцесса. Я — в черном, она — в золотом. Ведет меня по саду и радостно смеется, хоть я и расцарапал ей руку. Поднялись на мост. Она, кусая губы, разглядывает меня, и наконец приближается, и медленно–медленно начинает снимать с себя шелковые одежды…

1. Смоляная ворона, вымокшая в собственной крови, постояв, молча валится на мраморные ступени, тускло освещенные ночными фонарями. Кто–то за спиной произносит: «Что знают трое — знают все».

2. Ты отстала от своих — может быть, намеренно, уже когда я вышел из автобуса и сразу приглянулся тебе — а я спросил, как пройти туда, куда мне надо, и ты протянула тонкую руку к фонтанам. Внезапно я почувствовал твое сумасшедшее согласие, покорное тело, подавшееся мне навстречу… Наши губы встретились, моя рука скользнула в вырез твоей рубашки и без труда нашла там влажную горячую грудь, текущую сквозь ладонь. Да, да, она текла, она превращалась в сияющий бурный поток, и вот сквозь ткань рубашки хлынул настоящий лазурный водопад! Я вздрогнул от испуга, а ты вытекала на моих глазах, и под ногами у нас оказался синий шахматный пол, усеянный осенней листвой.

3. Крохотная возлюбленная в белом шелковом платье сидит на полу и читает письма. Я знаю — она живет в похоронном венке. И чтобы поговорить с нею, я резко уменьшаюсь. Задрав голову, смотрю на Луну: она так близко, только это уже не Луна, а Земля, и на ней, как на карте мира, написаны названия разных стран. Откуда же я смотрю?

4. И здесь по стеклянному туннелю начинается спуск в Нависающий мир. Я — в странном месте, где статуи смотрят многосерийный немой фильм. Я — в зале и на экране, со мной героиня по имени Шелковая Кисть. Это девушка, одетая в белый мундир и окруженная чудовищами, вместо голов у которых — клубки тесно сплетенных и алчно блистающих змей, ползущих по кругу. Большие маятники равномерно пронзают зал, и чтобы спастись от них, я учиняю погром. В стену летят кипящие колбы, арфы и гудящие шары. Понимаю, что спасен.

5. На съемках фильма. Пеленягрэ в ватной шубе. Он сыграл доктора из моего стихотворения про Катю и теперь весело размахивает книгой с росписью пьяного Приора: одни кривые линии, слов не разобрать вовсе. Ночь, прожектора, руины обветшалого дома. Маньеристы во фраках стоят высоко над землей, в нишах выбитых окон, и оживленно перекликаются, не видя друг друга на стене. Саша Бардодым хохочет.

6. У меня появляется спутница в шубке, запорошенной снегом и кирпичной пылью. Мы выбираемся из окопа, из–под рухнувших балок, и спешим на танцы в базовом Матросском клубе. Там уже танцует Илона, гибкие девушки флиртуют с солдатами. В темных аллеях у большого пруда мелькают пары, сплетаются руки, сливаются губы. Но не время! Ведь все мы видим, как из светящихся окон напротив сложился крест. Сухой взрыв, пылающий дом, возле меня искрами падают граненые изумруды.

7. Венчание с нею под Рождество. В магазинах продаются наши фотографии, картины маслом, изображающие наше венчание, стоят четыре тысячи. Я покупаю много, потому что получил наследство.

8. Набиваю карманы изумрудами, вспоминая все слабые руки, доверчиво обвивавшие мою шею, пока губы тянулись к губам. Иду к тебе — накатила такая блажь; мы валимся в снег, мы катаемся в нем, а потом ты тянешь меня на кладбище. Твои глаза так загадочны и прелестны…

9. Ко мне подходит человек из оргстекла, завернутый в полиэтилен. Его глаза нарисованы гуашью. Его догнали порочные медсестры — хохоча, срывают упаковку. Я запрыгиваю на трамвайную ступеньку, качу по опустевшему городу, наблюдая развороченную метеоритами станцию метро, школьные спортзалы, прозрачного муравья, принявшего форму автомобиля. Желтеет сухой шиповник — по листочкам словно прошлись зазубренными ножницами. Тихо жужжа, в воздухе вращаются кристаллы, листовки и техники. На крыше гаража играет ВИА, тоже из летчиков, поют про дикий нрав уведомлений о любви. К сожалению, у них сломался электроорган, нужно зажечь зеленую лампочку. Ура! У меня как раз есть изумруды — мне кажется, подойдут.

10. Петергоф весь засыпан прошлогодней хвоей. В пустом канале ворочается золотой Самсон, остальные статуи скребутся внутри деревянных ящиков. Она бросает камешки в Финский залив. Краем глаза вижу мелькающих от дерева к дереву дам в старинных платьях. Забавно — значит, в стволах есть потайные дверки?

11. Вот и лето. В красном свете — гигантская река и мутная стройка. Пахнет мазутом и газосваркой, строят космодром. Ко мне подходят в белых пластмассовых касках: