Константэн Григорьев: Нега

Каким бы ты ни был ничтожеством, эта книга сделает тебя чище и мудрей. Ведь ты прикоснешься слепыми своими руками к миру совершенному, миру, где царят нежность, любовь и Гармония. Ты узнаешь, зачем живешь!

Книга эта имеет кольцевую композицию, первое сновидение смыкается с последним. Всего сновидений четырнадцать — это мое любимое число, число Тайного.

Деяния и сотворчество Великого Ордена куртуазных маньеристов составляют основу повествования. Это тоже не случайность, — подумай, почему.

Смело открывай эту книгу!

Она сделает тебя счастливым!

21 мая 1991 года

В устье Гаронны кровавым цветком распустилась заря. Нежаркое августовское солнце разогнало серый туман над Бискайским заливом, незаметно вдохнуло жизнь и сверкание в торопливо бегущие океанские волны и наконец коснулось робкими лучами белоснежного корпуса крейсерской яхты «Аркадия», стоящей на якоре в полумиле от Бильбао.

К удивлению коменданта порта, одноглазого грека Маврадаки, экипаж яхты не спешил регистрироваться у него и уже целую неделю не подавал никаких признаков жизни.

Вечерами Маврадаки подолгу размышлял над создавшимся положением. Если на яхте контрабандисты, то почему они до сих пор не нанесли ему визит вежливости, принятый в этих краях? Если туристы, то почему они так долго не появляются на палубе?

Всю неделю Маврадаки вел личное наблюдение за яхтой из огромного полевого бинокля. Одновременно он разговаривал вполголоса со своей глухой женой. Она оглохла в тот памятный день, когда на приеме у мэра города хватила спиртного сверх меры и упала в мраморный бассейн с живыми электрическими скатами. Сейчас на ее зеленоватом лице застыло выражение неестественной эйфории и полнейшего равнодушия к происходящему вокруг, и комендант разговаривал, естественно, сам с собой.

Он мог бы посоветоваться со своим верным дружком и собутыльником, шефом полиции Бильбао, Жоэлем. Но совсем недавно они поссорились из–за дележа контрабанды, и старина Жоэль отказался с ним разговаривать. Поэтому Маврадаки должен был сам решить, что ему делать.

В это утро он встал раньше обычного, выкурил одну за другой две толстые сигары, взял бинокль и вышел на веранду своего коттеджа. Веял легкий бриз, кричали чайки. Комендант сел в кресло–качалку и начал разглядывать «Аркадию». Он стал таким образом свидетелем следующего события: откуда–то со стороны Сан — Себастьяна к яхте стремительно приближался моторный катер, за рулем которого сидела юная девица — стандартная загорелая блондинка в бикини. Конечно же, она была фантастически красива. На левом плече у нее красовалась цветная татуировка: Саддам Хусейн, пронзенный стрелой Амура. Рядом с ней в кресле, снятом с авиалайнера, уверенно расположился элегантно раздетый мужчина средних лет. На нем были яркие желтые шорты и зеркальные очки.

Правой рукой, унизанной драгоценными перстнями, мужчина лениво перебирал пышные волосы юной красотки.

Катер сбавил ход, сделал эффектный разворот и подошел к «Аркадии». Мужчина сложил ладони рупором и что–то крикнул. На палубе показался негритенок, выряженный китайцем, — вероятно, в целях конспирации. Он сбросил в катер красную пластиковую лестницу и помог мужчине подняться на борт. После чего оба пропали из поля обозрения коменданта.

Девушка, оставшаяся в катере, тряхнула волосами, надела стереонаушники и, кажется, задремала. Маврадаки сочувственно зевнул, потом принес на веранду телефон и позвонил шефу полиции:

— Жоэль? Не пора ли нам помириться? Есть одно дельце…

Негритенок провел гостя между натянутыми как струна металлическими штангами и остановился в нерешительности, очевидно, ожидая появления хозяина. Гость огляделся по сторонам: никого не было видно. На палубе царил идеальный порядок. Такелажная медь была так надраена, что от нее танцевали по кругу разноцветные снопы света. И тут чей–то голос сверху внятно произнес:

— Сэм! Где тебя черти носят? Где кофе, где оттяжка Кэннингхэма? А про каретки гика–шкота опять надо напоминать, да?

Чья–то могучая рука схватила беднягу Сэма за курчавые волосы и приподняла над палубой на целый дюйм. Изумленный гость поднял голову и увидел, что прямо над ним в гамаке лежит бородатый рыжий парень в тельняшке и охотничьих сапогах, — лежит на животе, подмяв собой томик рассказов Стивена Кинга, и рассматривает незнакомца сверхмощными линзами очков «Пиноккио», модных в этом сезоне.