Михаил Ландбург: Посланники

***

На углу улицы Бецалель человек в жёлтой рубахе писал портрет с фотографии пожилой женщины. Я остановился. Было любопытно. "У тебя счастливое лицо, - взглянув на меня, сказал художник. - Присаживайся – счастье на твоём лице увековечу" Я отказался, усомнившись в том, что счастье делается кистью уличного художника.

Мимо меня прошли три женщины в длинных чёрных одеяниях.

Я оглянулся на них.

Они оглянулись на меня.

Я улыбнулся.

Они – нет.

Подумав о Лие, я твёрдо решил, что девственности лишусь непременно по любви, и вдруг поймал себя на том, что завёл песнопение во славу Господа.

***

Я позвонил:

- Лия, как бизнес?

- Твой заказ – "К самому себе" Марка Аврелия" – в лавке. Букинист от тебя без ума.

- А ты?

Лия подышала в трубку. Потом спросила:

- Придёшь?

В ответ я тоже подышал в трубку и сказал:

- Примчусь!

***

На одной из страниц книжки Марка Аврелия "К самому себе" я задержался: " Лучший способ оборониться – это не уподобляться обидчику. От моего деда Вера я унаследовал сердечность и незлобивость. От славы моего родителя и оставленной им по себе памяти – скромность и мужественность. От матери – благочестие, щедрость, воздержание не только от дурных дел, но и от дурных помыслов. А так же – простоту образа жизни, далёкую от всякой роскоши. От прадеда – то, что не пришлось посещать публичных школ; я пользовался услугами прекрасных учителей на дому и понял, что на это стоит потратиться ".

Букинист бросил взгляд на книжные стеллажи и добродушно проговорил:

- Писатели выдумщики, а их книги – это нередко искусный приём обмана, способный увести читателя чёрт знает куда. Впрочем, иногда в той или иной книге проскальзывает желание добраться до сути, то есть, указать на то, что в конечном итоге, побеждает Добро, и ещё то, что, в конечном итоге, Зло неистребимо.

Проходя мимо Лии, я шепнул:

- Вечером заглянем в кафе?

Лия бодро отозвалась:

- Только в такое, где не шумно, где можно беседовать в полголоса.

- Ладно. А потом ещё в кино… Пойдёшь?

В глазах Лии я прочёл: "А ты как думаешь?"

***

В крошечном кафе "Дыхание" было четыре столика без скатертей, зато на каждом из них возвышалась узкая стеклянная вазочка с цветком. Мы устроились за столиком возле окна. В чуть затемнённом углу сидел старик с большими красными ушами и длинными плохо расчёсанными волосами. Прислонившись к стене, он пил из гранёного стакана рыжую жидкость. И вдруг он запел какую-то французскую песню, а закончив петь, посмотрел на нас. Лия улыбнулись, а я поаплодировал. Старик поднялся, отвёл рукой лезущие в глаза волосы и направился к выходу. В окно было видно, как он, размахивая руками, шёл вдоль улицы. На углу он остановился, что-то, видимо, обдумывая, а потом свернул в переулок, где магазин рыболовных принадлежностей.

Официант поставил на наш столик две чашки кофе и творожное пирожное.

Лия облизала губы.

Я поиграл бровями.

Вошли двое мужчин в помятых шляпах. Они прошли к столику, за которым сидел старик. Мужчина с зелёными глазами стал читать стихи о женщинах. В стихах звучало немало забавного.

Лия нагнулась ко мне и сказала:

- Писатели – чудаки.

- Не все, - рассудил я. - Только те, что пытаются добраться до сути.

- Кому-то из них удалось?

- Одной жизни бывает мало…

Лия перевела взгляд на окно.

- Мне иногда кажется, что планета остановилась, и что земля прекратила своё вращение.

Я огляделся вокруг и почти выкрикнул:

- Упаси Боже!

Лия взяла мою руку и задумчиво проговорила:

- А ещё мне иногда кажется, что я старая.

Я пошевелил ушами. Подвигал носом.

С улицы в окно заглянул какой-то мужчина. У него был смятенный вид. Кажется, он кого-то потерял. Я проникся к нему сочувствием. Мужчина от окна отошёл.

- Почему мне с тобой хорошо? - выдохнула Лия.

- И действительно – почему? - зарычал я.

На окно опустилась муха, и я, проследив за движением её ножек-ниточек, напомнил о Вергилии, который за мухами, залетающими в комнаты, признавал статус домашних животных, а однажды на земле возле своего дома организовал траурную церемонию похорон мухи со всеми положенными при таком событии атрибутами – гробокопателями и долгими речами.

Лия сказала, что в букинистическую лавку доставили новые книги, а затем, немного поговорив о Римской империи, мы завели разговор о современной литературе. Лия одобрительно отозвалась о незнакомом мне шведском писателе. "Храбрый он, не боится общаться с мёртвыми".