Теперь командир разделил свой пульт связи на два сектора и не одном из них, после вызова Доминго, появлялись голограммы гостей. Первым из них был Спэнс Бенкович, организовавший маленькую частную колонию на спутнике Шубры. Затем, появилась Елена Мосурил – глава делегации, прибывшей из Да Гама – большой планетоиды из другой солнечной системы. Далее, появились пришельцы из Мунана и многие, многие другие, прилетевшие из различных больших и малых планетоид, расположенных от Шубры на расстоянии не далее, чем в один день космического путешествия.
Гости имели право выбора: они могли остаться, чтобы принять участие в защите Шубры, или присоединиться к команде Доминго, чтобы добавить огневую мощь своих кораблей для освобождения Лайоунинг. Но, как и предполагал Доминго, все они решили возвратиться домой, чтобы предупредить о случившемся близких. Он, на их месте, сделал бы то же самое. И он был рад, что гости быстро подготовились к отлету.
– Моя команда: “Сверяемся!”.
Перед командиром на дисплее одна за другой появлялись, словно живые, голограммы знакомых лиц. Экран вновь разделился на две части: на одной из них воспроизводилась информация, в частности, относительно того, насколько каждый из кораблей Шубры готов к отправке.
– Чакушин на месте! – На экране появилось его жизнерадостное лицо, с импозантной бородой и белокурой шевелюрой. Это был большой, крепко сбитый молодой мужчина.
– Пойнсот на борту.– Генрик Пойнсот немного старше Чакушина и производил впечатление человека серьезного и делового.
– Я здесь, Найлс,– появилась Аполлина Суслова, привлекательная молодая женщина с большими глазами и пышной копной рыжих густых волос. На ней, как и на других членах команды, была смесь из праздничного наряда и наспех натянутого комбинезона.
– Искандер прибыл! – Это докладывал старый друг Доминго. Черноволосый, широкоплечий, всегда спокойный, медлительный и даже немножко ленивый, он, казалось, не воспринимал всерьез все эти рутинные подготовки к операции и был готов повеселиться над тем, что произойдет...
– Вильма на борту. Я прибыла сюда еще до тебя, Найлс! – Затем миловидная огневолосая жена Симеона Чакушина поправилась:
– Я имею в виду командира!
Теперь его команда была на борту. Корабль, так же как и остальные корабли, составляющие его эскадрон, были готовы. Но до сих пор не прозвучала окончательная тревога, оповещающая о сиюминутной опасности для Шубры.
Ни Строцци, Ни Меймио или кто-либо из других, находящихся в защитных отсеках, прощупывая ближайшее пространство самыми чуткими приборами, не сумели обнаружить хотя бы малейшую угрозу нападения берсеркеров на Шубру. Не смогли они получить какие-либо данные и о том, что может сейчас происходить или уже произошло в Лайоунинг.
Мощные детекторные поля защитного отсека проникали насколько возможно в бело-молочную туманность, но в поле видимости не было ни одного берсеркера. За пределами нескольких сотен тысяч километров видимость была затруднена – туманность, как всегда, обеспечивала равный защитный покров как потенциальному нападавшему, так и жертве.
Один за другим все корабли эскадрона Доминго доложили о своей готовности к пуску, но майор медлил с окончательной командой к отправке. Он хотел еще раз поговорить со своей дочерью и переключился на ее защитный пост – один из самых опасных, так как он был расположен близко к поверхности. Изображение Меймио тут же появилось на пульте и он увидел, что несмотря ни на что, она владеет собой и даже готова к действию. Она сбросила фату, которая совсем недавно украшала ее темные волосы, и успела одеть шлем. Белый воротничок подвенечного платья виднелся под бронированным скафандром, который инструкция предписывала надевать всем защитникам, находящимся неглубоко, рядом с поверхностью. За спиной дочери он увидел часть внутренней стенки небольшого блиндажа из камня и металла, на которой расположились такие же панели и пульты, что и на его корабле.
Он сказал мягко и быстро:
– Твой день еще наступит! Мы снова все устроим, дорогая!
– Я не расстроена, папа! – Это были мужественные слова, да другого он и не ожидал от дочери. Достаточно хорошо они знали друг друга. Да и ситуация обязывала к мужеству.
Они улыбнулись друг другу. Доминго добавил:
– Твоя мама...
– Что, папа? – улыбнулась Меймио в ответ.
– Ничего! – Что собирался он сказать? Что она гордилась бы дочерью? Изабель была совершенно иного характера, в этих обстоятельствах она была бы беспомощна, растерянна... Она не была создана для такой жизни. Меймио была покрепче и более приспособленной.
Читать дальше