Джек Чалкер: Цербер: волк в овчарне.

Я посмотрел на коричневое пятно, оставшееся от Самаша, несмотря на все усилия уборщиков. Все так, мой ход – удача! И проверка.

Дилан, задыхаясь, прошептала:

– Ты был прав. – Но потом заколебалась: – Но как мы узнаем настоящего?

– Никак, – ответил я. – Положись на меня.

Мы присутствовали еще при трех обменах. Каждый из них был таким же убедительным, как и первый. Робот неожиданно расплавлялся. Мне было интересно – оставались бы они такими уверенными, если бы узнали о судьбе своих предшественников?

Однако четвертый, такой же, как остальные, в конце повел себя иначе. После "светской" беседы он улыбнулся и вздохнул:

– Отлично. Хватит ломать комедию. Я убедился. – Он сделал нам знак, и мы с беспокойством последовали за ним, обходя мокрые места и опасливо косясь на пушки.

Мы все благополучно вышли из лаборатории. Ожидавший нас Боген поклонился:

– Как дела, повелитель?

– Превосходно. Похоже, наши друзья не смошенничали. Позаботься о них, Боген. Дай им все, что они захотят, кроме связи с внешним миром. Понял?

– Как вам будет угодно, повелитель, – почтительно ответил Боген.

Мы двинулись по коридору, и я принялся тихонько напевать песенку, которую никогда не знал раньше, но ее очарование было хорошо мне известно:

Варкалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве,

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове.

Лару остановился и удивленно воззрился на меня:

– Что это?

– Песенка из моего детства, – объяснил я. – Не забывайте, что последние недели я прожил в страшном напряжении. Теперь оно ушло.

Он недоверчиво покачал головой:

– Гм. Какие-то безумные слова…

– Мы еще увидимся с вами? – кокетливо спросила Дилан.

– Конечно. Я не собираюсь покидать остров прямо сейчас.

– Возможно, через месяц, – предложил я. – По крайней мере, мы сможем обсудить нашу жизнь здесь.

– Конечно. Но через месяц!

Мы с Дилан пошли к себе, а они с Богеном отправились куда-то еще.

Освободившись теперь хотя бы от постоянного конвоя, мы отправились на лужайку и, наслаждаясь теплом и солнечным светом, разделись и легли неподалеку друг от друга. Некоторое время мы молчали. Наконец Дилан заговорила:

– Мы действительно контролируем теперь властителя Цербера?

– Я пока не уверен. Через месяц мы, пожалуй, это узнаем. Если его цель – покинуть остров, – значит, он настоящий. Если нет, мы будем повторять это до тех пор, пока не получится. Я думаю, что это был настоящий.

Она захихикала:

– У нас впереди целый месяц райской жизни. А потом…

– Теперь весь Цербер принадлежит нам, дорогая. А старый добрый Дюмоний…

Она удивилась:

– Кто?

– Доктор Дю – почему я вспомнил его?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Нам, конечно, больше не потребуется психиатр. Разве только удалить из твоего мозга команду докладывать.

– Да, но доктор Мертон, наверное, справится с этим не хуже.

Она повернулась ко мне:

– Знаешь, за что я люблю тебя? Ты все сделал сам! Невероятно!

– Нам помогала Конфедерация.

– Чепуха. Каждый из твоих безумных, бессмысленных планов сработал. Прошло чуть больше года, и ты из ссыльного превратился в настоящего властителя Ромба.

– Не забывай, что ты тоже теперь властительница Ромба.

Некоторое время она расслабленно лежала рядом, потом спросила:

– Шокирует кого-нибудь, если мы займемся любовью прямо здесь?

– Вероятно, только роботов, – ответил я. – А мы знаем, чего они стоят.

Она рассмеялась:

– Помнишь, когда они предложили поменять нам с тобой сознания? Кто это был?

Я покачал головой:

– Слишком давно. Я не помню. Какое это имеет значение. Почему ты заговорила об этом? Она рассмеялась:

– В этом не было необходимости. Теперь я – часть тебя. А ты, я думаю, часть меня. По крайней мере я не могу выкинуть тебя из себя.

КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ. ПЕРЕХОЖУ К АНАЛИЗУ. КОНЕЦ СВЯЗИ. СТОП. СТОП.

Наблюдатель откинулся в кресле, снял шлем и вздохнул. Он выглядел усталым, измотанным, даже постаревшим – и знал это.

– Вы по-прежнему встревожены, – заметил компьютер. – Не понимаю, почему. Это блистательная победа, возможно, ключевая для нас. У нас будет собственный шпион-властитель.

Он откликнулся не сразу. Компьютер раздражал его, и это тоже было необъяснимо. Техника и агенты хорошо дополняли друг друга, и раньше он тоже в какой-то степени ощущал себя машиной. Холодные, бесстрастные, логичные. Прекрасная рабочая пара. "Действительно ли меня нервирует компьютер, – думал он, – или машина была отражением моей прежней личности, и теперь это бесит