Роджер Желязны - Умереть в Италбаре

– Пожалуйста, пришлите кого-нибудь к первому пульту, проводить мистера Х. – И уже ему: – Не хотите пока присесть?

– Спасибо, я постою.

Затем она снова стала его рассматривать, взглядом голубых глаз, от которых существовали все причины, чтобы почувствовать неловкость.

– Что случилось? – задала она вопрос.

– Потеря мощности в некоторых системах, – проговорил он, осматриваясь, – я сделал вынужденную посадку и пошел пешком.

– Откуда?

– Всю дорогу.

– После такого перерыва и потери связи мы думали, что…

– Я предпринял определенные предосторожности, связанные с медициной, прежде чем вошел в город.

– Понимаю, – сказала она, – У нас стало легче на душе, оттого что вы сделали это. Я надеюсь, что…

– Я старался, – проговорил он, на мгновение увидев девять могил, которые помог заполнить.

Затем дверь за пультом отворилась. Пожилой человек, одетый в белое заметил его и подошел.

– Хеллман, – представился он, протянув руку. – Я лечу девочку Дорна.

– Вам понадобиться вот это, – проговорил Хейдель и отдал ему переливающийся кристалл.

Доктор был около пяти с половиной футов роста и очень розовый. То, что осталось от его шевелюры, клочками стояло на висках. Как и у всех докторов, которых он знал, Хейдель заметил, что его руки и ногти, казалось самые чистые вещи во всей комнате. Правая рука доктора с тонким резным кольцом стиснула его повыше локтя и повлекла за собой в открытую дверь.

– Давайте найдем помещение, где мы смогли бы обсудить случай, – заговорил Хеллман.

– Я не врач, вы знаете.

– Я не знал. Но я полагаю, что это не препятствие, если вы Х.

– Я Х.. Я конечно не люблю широко оповещать об этом. Я..

– Понимаю, – кивнул Хеллман, ведя его по широкому коридору. – Мы конечно будем сотрудничать.

Он остановил другого мужчину в белом.

– Пропустите это через медбанк, – попросил его Хеллман, – и пришлите результаты в комнату семнадцать.

– Сюда, пожалуйста, – обратился он к Хейделю, – садитесь.

Они сели за большой стол для конференций и ван Химак пододвинул пепельницу, и вынул сыроватую сигару из жакета. Он загляделся в окно на зеленое небо. На пьедестале в углу, рядом с ним, припало к земле природное божество – тонко вырезанное из некоего желтоватого-белого материала – около восемнадцати дюймов в высоту.

– Ваши обстоятельства околдовали меня, – начал доктор. – Это описывалось столько раз, что я начал чувствовать, что знаю вас лично. Гуляющее антитело, живые запасы лекарств…

– Ну, – проговорил ван Химак, – Я полагаю, вы сможете использовать эти качества. Но это слишком упрощенно. При правильной подготовке я могу лечить многие лихорадки, если пациент не слишком запущен. С другой стороны мои собственные показатели не однонаправленного действия. Может точнее будет сказать, что я носитель хранилища лихорадок, которые я привожу в род баланса. Когда тот достигнут, я могу действовать как лекарство. И только тогда. В остальное время я очень опасен.

Д-р Хеллман выдернул темную струну из рукава и положил в пепельницу. Хейдель улыбнулся на это, желая знать, каким он выглядит в глазах доктора.

– Но, нет сведений как действует механизм?

– Никто, кажется, еще не определил, – проговорил Хейдель и зажег сигару. – Думается, я так устроен, чтобы находить лихорадку в любых условиях. Я контактирую с ними, потом некоторый вид естественного иммунитета уничтожает наиболее опасные проявления и я восстанавливаюсь. Впоследствии, при необходимых условиях, сыворотка из моей крови эффективна при тех же самых обстоятельствах у кого-нибудь еще.

– Что особенного в препаратах и условиях, о которых вы говорите?

– Я вхожу в кому, – начал Хейдель, – которую могу вызвать в себе. В течение этого времени мое тело делает что-то, что его очищает. И это отнимает где-то от полутора до нескольких дней. Я говорю… – Здесь он сделал паузу, быстро затянувшись сигарой. – Я говорю о том, что в течение всего этого времени мое тело выказывает страшные симптомы всех болезней, что я ношу. Я не знаю. У меня никогда не остается воспоминаний об этом. И стоит мне побыть в покое некоторое время, как я снова становлюсь заразным.

– Ваша одежда…

– Ее я снимаю первой. На мне ничего нет, когда я просыпаюсь. Впоследствии я меняю одежды.

– Как долго эти… балансы… продолжаются?

– Обычно пару дней, затем я возвращаюсь в прежнее состояние… постепенно. Когда баланс нарушен, я становлюсь чрезвычайно опасен. Я становлюсь носителем лихорадки до следующей комы.