Владимир Аренев - Правила игры

Измученный долгой дорогой и неизвестностью, Пресветлый закричал. Он кричал долго, изливая знакомым стенам отчаяние и боль, – так воет волк долгим осенним вечером, потеряв свою волчицу; так рыдает журавль, обнаруживший разоренное гнездо; так тоскует буйвол над трупом своего малыша.

Появились какие-то люди, говорившие на странной смеси ашэдгунского языка и нескольких хуминдарских наречий. Но потом они перешли на нормальный и стали уверять Талиг-хилла, что все в порядке. Пресветлого провели в комнату (его же комнату, только изменившуюся, как и все вокруг!). Там он лежал некоторое время; затем пришел сухощавый старик...

В этом месте в памяти правителя был провал, не желавший ничем заполняться. Следующий кусок воспоминаний оказался связан со странным голосом... но здесь у Талигхилла не было уверенности в том, что это ему не привиделось в бреду.

Даже если Боги говорили со мной – тем меньше у меня причин верить в них.

Решив для себя сей вопрос, правитель поднялся и стал ходить по комнате, размышляя. Пресветлому претило вынужденное бездействие, в котором они пребывали из-за его, Талигхилла, случайного обморока. Единственным выходом была бы атака хуминов, оказавшихся у Ханха, рядом с дверьми в тоннель. Несомненно, абсолютно безвыигрышный поступок, так как все преимущество сейчас на стороне противника. И все же... Надо бы с кем-то посоветоваться.

Со слов Тиелига он знал, что не далее как несколько часов назад уже проводил обсуждение нынешнего положения со своими военачальниками. Но поскольку тогда в теле правителя находился другой человек, Пресветлый не помнил ничего из сказанного и решенного им. Жрец, правда, вкратце пересказал. И все же...

Нам нельзя здесь оставаться. Нельзя!

Но боевой дух войск подорван. Ведь, по официальной версии, Талигхилл с отрядом задумал ночную вылазку именно затем, чтобы атаковать хуминов. И – отступил. Следовательно, всякая очередная попытка также обречена на неудачу.

Он горько усмехнулся.

Ну вот, ты же именно этого и хотел. Теперь твое честное имя не будет замарано – доволен? Все вышло шито-крыто, никто и не подозревает о том, что должно было произойти на самом деле. Судят за совершенные поступки и высказанные вслух мысли. Но ты вот лично знаешь, как планировал ту ночь, так что придется мучаться, дружище, придется – никуда ты от собственной совести не сбежишь!

Вот ты и сделал свой ход, старина. Неудачка! Кто-то переиграл тебя. Что теперь? Начать партию заново не получится, это – жизнь, не махтас.

В комнате показалось невыносимо душно. Он рванул на горле чересчур туго завязанный воротник, но от этого не полегчало. Дышалось с трудом.

Талигхилл вышел в коридор и пошел, почти побежал наверх, на колокольню. Там воздух, там должно быть свежее.

Привычно, как на старого знакомого, посмотрел звонарь с рассеченной губой.

Он ведь не знает, что я собирался оставить его здесь. Звонарь не боевая единица, он был мне не нужен, и я отдал приказ.

Талигхилл со злостью опустил кулак на каменный парапет.

Звонарь удивленно взглянул на правителя и ушел, не желая, видимо, вмешиваться и не считая возможным оставаться.

Демоны! И я даже не исполнил задуманное до конца, не совершил то злодейство, за которое теперь вынужден...

Вдалеке, на самом пределе видимости, появилась темная точка. Она двигалась к северному входу в ущелье.

– Что это такое? – прошептал Талигхилл. Уж он-то думал: ни один человек по собственной воле не приблизится к Крина. Однако ж, смотри ты...

– Господин, – негромко произнес от двери телохранитель. – Господин, пора обедать.

Только сейчас Талигхилл понял, что он (его тело), судя по ощущениям, еще не завтракал. Пресветлый покинул свой наблюдательный пост и направился в Большой зал, терзаясь сомнениями: как же отнесутся к нему, настоящему, военачальники и Хранитель Лумвэй? Они-то не знают, что произошло, а в последнее время правитель явно не отличался умом и сообразительностью.

За столом, однако, никого не оказалось. Слуги расторопно внесли блюда и удалились, оставив Талигхилла в одиночестве (телохранитель не в счет). Пресветлый с жадностью накинулся на еду, но она закончилась раньше, чем он насытился.

– Вели, чтобы принесли добавки, – немного раздраженный этим, велел он Храррипу. Тот смущенно кашлянул.

– Что такое?

– Нельзя, Пресветлый. По вашему приказу порции сократили до минимума. Даже вам.

– Прежде всего мне, – поправил его Талигхилл, только сейчас сообразивший, в чем дело. – Ну что же, пускай. А десерт?