Роберт Асприн - Шуттовской рай

– Если бы пришлось – то да, полковник, – признался тот. – Правда, лучше бы просто попытаться сбить вас с ног, но капитан говорит, что есть правило, запрещающее рядовым бить офицеров.

– Простите… лейтенант Рембрандт?

– Да, Бикер?

– Могу я отнять у вас секунду вашего времени?

Лейтенант оглядела комнату, чтобы убедиться, что все идет гладко – или настолько гладко, насколько можно было ожидать – и кивнула.

– Конечно, Бик. Что там у вас?

– Я правильно понял, что вы почти готовы начать действия по спасению?

– Ну, думаю, большей степени готовности нам не добиться, – подтвердила Рембрандт.

– Я заметил, что меня не включили ни в один из ваших планов, – сказал дворецкий, – и ценю это. Полагаю, мой босс был бы очень огорчен, если бы подумал, что я пытаюсь занять место в субординации роты.

Лейтенант улыбнулась.

– Не волнуйтесь. В этом случае вас считают строго гражданским лицом – не боевой единицей.

– Согласен… но не совсем, – нахмурился Бикер. – Об этом я и хотел с вами поговорить. Видите ли, я считаю свой план действий в сложившейся ситуации вполне ясным, и никто не сможет меня от него отговорить. Однако, я подумал, что вас следует поставить в известность о том, что именно я собираюсь предпринять, чтобы вы могли это учесть при составлении ваших собственных планов, или, возможно, даже взаимодействовать со мной.

Нагнувшись поближе, дворецкий пустился в объяснения. Сперва Рембрандт нахмурилась, слегка качая головой, но Бикер продолжал говорить, и постепенно ее лицо расплылось в широкой улыбке.

"Как я уже упоминал в этих записках, моя роль в этой кампании была более существенной, чем обычно, но особенно заметной она была во время операции по спасению командира. Тем не менее, тороплюсь отметить, что это не означает моего вступления в ряды легионеров, даже на временной основе, и поэтому я никогда не подчинялся приказам и не был под контролем. Я – дворецкий, и моя верность принадлежит одному, выбранному мной человеку, а мысль о подчинении назначенному сверху командиру всегда приводила меня в ужас. Я предпочитаю считать, что это Космический Легион временно вступил в мои ряды."

Макс не разделяла любви Лаверны к голофильмам, предпочитая отдавать редкие минуты досуга чтению. Сейчас они именно этим и занималась, поскольку ей предстояло убить порядочный кусок времени, и сидела, поджав ноги на диване, а лампа светила через ее плечо на книгу. Поза Максины создавала в комнате атмосферу почти домашнего уюта. Однако, это впечатление портило присутствие двух вооруженных телохранителей. Под мышками у них открыто висели пистолеты в кобуре, и они по очереди обходили комнату и выглядывали в окна сквозь щель в задернутых шторах, беспокойно и небрежно листали небольшую стопку журналов, но не читали, а только смотрели картинки.

Максину раздражало и отвлекало от чтения это движение в комнате, но она сдерживалась. Неразумно восстанавливать против себя охранников на этой стадии игры.

По правде сказать, все они чуточку нервничали. Род их деятельности всегда позволял Максине и ее подчиненным совершенно свободно перемещаться по казино и улицам Лорелеи куда угодно. Сидеть вот так, взаперти, было необычным, и несмотря даже на то, что Макс нарочно уменьшила число охранников до четырех человек, она неожиданно обнаружила, что пребывание в ее номере лишних людей является для нее испытанием. В минуты бездействия, она размышляла над иронией сложившейся ситуации: так же, как и их невольный гость, она и ее люди оказалась пленниками.

Максина подняла взгляд, когда Лаверна тихо вошла в комнату, осторожно прикрыв за собой дверь спальни.

– Все еще спит? – спросила она, охотно прерывая чтение.

– Еще как, – ответила помощница, качая головой. – Клянусь, иногда мне кажется, что мы оказываем этому ребенку большую услугу. С тех пор, как лег, он ни разу не пошевелился.

Когда Шутт явился под конвоем в номер Максины, он первым делом спросил, нельзя ли ему "прилечь на несколько минут", и с тех пор не просыпался. По-видимому, его не встревожило пленение, и он явно воспользовался ситуацией, чтобы наконец-то как следует отдохнуть.

Лаверна поймала взгляд одного из телохранителей.

– Твой дружок в спальне хочет, чтобы его кто-нибудь ненадолго сменил, – сказала она. – Говорит, что начинает свихиваться, сидя в темноте и не имея другого занятия, как следить за нашим спящим другом.

Один из охранников пожал плечами и двинулся к двери в спальню, Но Максина взмахом руки остановила его.