Энн Фортье - Джульетта

Выйдя на галерею, я попыталась определить, откуда доносится речь, и пришла к выводу, что разговаривают в соседней гостевой, дальше по коридору. Несмотря на отрывистость, до неузнаваемости менявшую голоса, и на мое похмелье, я узнала голос Алессандро. От звука второго голоса у меня одновременно по спине пробежал мороз и потеплело на сердце. Я поняла, что не смогу заснуть, пока собственными глазами не увижу, кому удалось выманить новобрачного с эпического ложа.

Дверь в комнату была приоткрыта. Я на цыпочках подошла ближе, сторонясь полоски света, падавшей на мраморный пол, и немного наклонилась, чтобы лучше видеть комнату. Я различила двух мужчин и даже уловила отрывки их беседы, хотя и не поняла, о чем они говорят. Алессандро сидел на столе в одних джинсах, очень напряженный, хотя всего пару часов назад этого, как говорится, ничто не предвещало. В следующую секунду собеседник повернулся к нему лицом, и я мгновенно все поняла.

Это был Умберто.

О, сердце змея, скрытого в цветах!

Так жил дракон в пещере этой дивной?

Дженис всегда утверждала - нужно хотя бы раз остаться с разбитым сердцем, чтобы повзрослеть и понять, кто ты есть. Для меня эта суровая доктрина всегда была еще одной веской причиной не влюбляться - до недавнего времени. Стоя на галерее и глядя, как Алессандро и Умберто что-то замышляют против меня, я мгновенно поняла, кто я есть. Шекспирова ослица.

Несмотря на все, что я узнала об Умберто за последнюю неделю, первое, что я ощутила, увидев его, - радость. Нелепую, бурную, абсурдную радость, которую смогла обуздать лишь через несколько секунд. Две недели назад, после похорон тетки Роуз, я считала Умберто единственной близкой мне душой и улетала навстречу моим итальянским приключениям не без некоторой вины, что оставляю его одного. Конечно, теперь все изменилось, но это не значит, что я перестала любить Умберто.

Его присутствие повергло меня в шок, но я сразу поняла, что удивляться особо нечему. Едва Дженис обрушила на меня новость, что Умберто не кто иной, как Лучано Салимбени, я догадалась, что, несмотря на дурацкие телефонные расспросы и притворное недоумение по поводу маминой шкатулки, он всегда опережал меня на несколько ходов. Я любила его и защищала от Дженис, настаивая, что она что-то неправильно поняла в своей полиции или у них там какая-то путаница, и его предательство поразило меня в самое сердце.

Как бы ни пыталась я объяснить его присутствие, сомнений быть не могло: Умберто действительно Лучано Салимбени. Он нанял Бруно Карреру, чтобы завладеть палио, а если вспомнить, что люди мерли как мухи, стоило Умберто оказаться неподалеку, именно он удавил несчастного ворюгу его же шнурками.

Больше всего меня поразило, что Умберто выглядел совершенно как всегда. Даже выражение лица было в точности, как я помнила - слегка надменное, с толикой приятного удивления, никогда не выдававшее истинных чувств и мыслей.

Это я изменилась.

Я, наконец, убедилась, что Дженис все эти годы была права: Умберто - психопат, который рано или поздно окончательно свихнется. И насчет Алессандро она не ошиблась, утверждая, что он нисколько в меня не влюблен и все его ухаживания - лишь часть хитроумного плана с целью завладеть сокровищем. Надо было слушать умного человека, а теперь слишком поздно. Как круглая дура, я стояла в галерее, чувствуя, что словно кто-то кувалдой грохнул по моему будущему.

Сейчас, думала я, глядя на них через дверь, самое подходящее время заплакать. Но я не могла. Слишком много всего случилось за последние сутки. У меня не осталось в запасе эмоций, и лишь горло сжимал тугой обруч - отчасти от невозможности поверить в происходящее, отчасти от страха.

Тем временем в комнате Алессандро соскочил со стола и что-то произнес Умберто. Я уловила слова «Лоренцо», «Джульетта» и «палио». В ответ Умберто достал из кармана маленький зеленый пузырек, что-то сказать - я не поняла - и энергично встряхнул содержимое, прежде чем отдать флакон Алессандро.

Затаив дыхание и поднявшись на цыпочки, я не могла оторвать взгляд от зеленой склянки, закупоренной пробкой. Что это - яд, снотворное? Для кого? Для меня? Умберто и Алессандро собираются меня убить? Вот когда я по-настоящему пожалела, что не знаю итальянского!

Что бы ни было во флаконе, это стало для Алессандро полной неожиданностью. Он повертел пузырек в руке, и глаза его сделались совершенно демоническими. Отдав его Умберто, он бросил что-то презрительное, и на кратчайший миг я поверила, что, каковы бы ни были гнусные планы Умберто, Алессандро никогда не станет ему помогать.