Николай Басов - Закон военного счастья

– О чем задумался? – К нему с миской в руке подсел Дондик. Он снова куда-то уезжал, вернулся лишь прошлой ночью, но по виду его нельзя было догадаться, что он почти не спал, – бодр, подтянет. Глаза улыбаются, руки очень чистые и ухоженные, волосы зачесаны назад волосок к волоску.

– Понимаешь, капитан, думаю, что они меня после возвращения с территории пернатых даже толком не расспросили. – Ростик помолчал. – Ведь мы с Кимом не только зеркала привезли, мы вызнали многое из того, что может оказаться очень важным о жизненном устройстве пернатиков. А в Белом доме... – Он подумал и добавил: – Мне кажется, они потеряли способность переваривать новую информацию. Особенно ту, которая не относится к конкретике, а требует комментария, трактовки, осмысления.

Дондик оглянулся. Ростик сделал то же и увидел, что за три стола от них завтракают Борода, Казаринов и непонятная девушка с очень спокойными глазами.

– Обрати внимание, – прошептал капитан, – Люся Казаринова, дочь инженера. Очень хорошая девушка, только очень уж... красивая. И молодая. Трижды собирался сделать ей предложение, но мне уже... Все-таки соберусь и как-нибудь поговорю с ней – Он обернулся еще раз и высказался: – Эй, начальство, не пожалуете ли за наш стол?

Ребята переглянулись, потом пересели. Люся осталась на своем месте, она уже кончала завтракать, пересаживаться было бы глупо – что у нее, других, более интересных дел нет, как со стариками рассиживать?

Дондик посмотрел на девушку, смущенно хмыкнул, потом перевел взгляд на Казаринова, на Бороду, уже бодрее, с прищуром. Видно было, что-то заготовил, но заговорил о другом:

– Да, отсутствие любопытства тут, в Полдневье, карается. И иногда весьма жестоко, согласен. Но еще больше карается тут отсутствие оружия. Вернее, не так... Не столько самого оружия, сколько смекалки, подготовленности, изобретательности.

Рост ждал. Начало было совсем не такое, на какое он рассчитывал.

– Вот мы и решили...

– Сначала мы решили, что у нас не хватает оружия, – загудел вдруг Борода. – Понимаешь, ребят сюда присылали – самый цвет. Все молодые, прошедшие войны, а ружей – всего-то для охраны.

– Я помню, были еще пушки для защиты от мифических пиратов, – заметил Рост.

– И летающих червей, – проговорил Казаринов. – Которые виднеются лишь на горизонте.

– И тем не менее ружья мы делать научились, – закончил эту перекличку голосов Дондик. – Вручную, правда. И выходит всего-то стволов десять – пятнадцать в месяц, но больше нам и не нужно.

– А пушки? – почему-то спросил Ростик.

– Тоже научились, только... Они слишком крупных таблеток требуют. Да, кстати, с этим тоже когда-нибудь следует разобраться, потолковать со знающими людьми. Нужно унифицировать все размеры, вот у пурпурных они явно унифицированы.

– И явно – неспроста, – заметил Казаринов.

Ростик неожиданно разозлился. Тут такие проблемы, а он полтора года носился по Цветным степям как дурак, гонял пернатых, пытался защитить торф. И зачем? Ведь сразу было ясно, что они не пробьются через эти заслоны бегимлеси с их-то обеспечением... Он выругался.

– А я – то как последний дурак на этом юге...

Из-за его плеча, словно дожидаясь именно этого момента, поздоровался Ким. Он подошел, сел, принялся весело наяривать свою кашу, рыбу и неизменные корешки. По ним Ростик сразу догадался, что Винторук уже поднялся и выискал доступную ему еду собственными силами. Поделиться с командиром, впрочем, не забыл. Тем временем Ким с ходу подвел итог Ростиковым страданиям:

– В общем, говори, что хочешь, но там ты тоже делом был занят.

Рост постарался объяснить свою вспышку:

– Этим делом каждый служака мог бы заниматься.

Нет, это было слабо, очень слабо. И даже совсем не то, что он имел в виду. Формально Ким прав. Он тоже делал дело, и немалое. Искал топливо, без которого – каюк.

Но сейчас это не важно, сейчас следовало готовиться к чему-то другому, к решению какой-то другой задачи, отражению другой угрозы... Вот еще бы выяснить – какой именно? Или хотя бы понять, когда это состояние у него началось? Впрочем, началось давно, отнюдь не месяц назад.

Дондик так отвернулся к окну, что сразу стало видно – прячет глаза. Казаринов подышал глубоко, словно собирался нырять, и вдруг выдал:

– Держал бы язык на привязи, был бы при деле, а не так... как сейчас.

– Ладно. – Говорить с этими людьми о своих предчувствиях он не собирался. Рано еще, он сам ничего не понимает. И не может придумать даже, что же делать, чтобы их прояснить. Скорее себя, чем собеседников, он спросил: – Выяснить бы, что дальше делать?