Андрэ Нортон - Луна трех колец

Сумерки сгущались. След каза по-прежнему вел на запад, теперь уже по более открытой местности, где было очень мало укрытий и преследователя легко увидеть. Я сел и послал мысленный зов.

Первым ответ пришел с севера – либо Борба, либо Ворс. Я попытался спросить:

– Существо пахнет казом, но не каз. Где?

– Не каз? – ответили вопросом.

– Пахнет казом, но не каз, – повторил я.

– Нет, – был выразительный ответ.

Я снова послал зов и получил слабый ответ.

– Каз, но не каз?

– Каз… да…

Я повернул на юг. Может, это был фальшивый след, но я должен был проверить. И тут я открыл, что тот, за кем я охотился, был мастером в этой игре, потому что я снова дошел до свежей и резкой вони каза. Я так обрадовался, что нашел искомое, что подбежал и глубоко втянул в себя запах, прежде чем понял опасность.

Резкая боль заполнила мой нос, я подскочил вверх, затем сунул нос в землю, тер его лапами. Гнусный запах так пристал ко всей голове, что мои глаза наполнились слезами.

Я катался по земле, зарывал в нее нос, скреб его, пока тупыми когтями не порвал кожу. Я не чувствовал более никакого запаха, кроме этой вони, которая, казалось, стала частью моей плоти. И меня так тошнило, что я крутился и терся мордой об землю, пока, наконец, не заставил себя вспомнить, встал, и меня сразу вырвало.

Мой ум заработал не сразу. То ли тот, кого я выслеживал, подозревал, что за ним идут, то ли принял предосторожности на всякий случай, но он залил свой путь какой-то тошнотворной жидкостью, которая убила такое важное для меня чувство, как обоняние. Мои глаза все еще слезились, но все-таки видели, в носу болезненно пульсировало. Но у меня оставались глаза и уши и, возможно, помощь других животных.

Я снова послал зов. Откликнулись трое – с близкого расстояния. Я сообщил:

– Каз – не каз – человек, злой запах…

Быстрое согласие всех троих, видимо, запах дошел и до них. Издалека ответила Борба.

– Человек идет…

Я еще раз обтер голову о землю. Глаза слезились, но видели. Ночь создана для активности барска, для меня тени не были густыми, как для человека. Я остановился за скалой, прислушался и ждал, забыв о своем злосчастном носе. Конечно, настоящий барск или другое животное удрали бы от такого оружия. Несчастье разведчика заключалось в том, что ему встретился не НАСТОЯЩИЙ барск.

Он шел медленно. По виду походил не на человека, а на какой-то бесформенный тюк, скрывающая его шкура каза свободно болталась на нем. Я приготовился…

Время от времени он останавливался, вероятно, пытаясь разглядеть в темноте какие-то ориентиры.

Может быть, барск нападает с криком, я же молча метнулся вперед, нацелившись на ту часть приближающейся округлой фигуры, которую я считал своей лучшей мишенью. И каким бы ловким он ни был, я победил его неожиданностью.

Я совершил убийство по образцу, показанному мне Симлой, и, задыхаясь, лег рядом с тем, кто еще недавно ходил, дышал и был человеком. Я смутно удивлялся, что не чувствую тяжести содеянного мной, словно я был куда больше барск, чем человек. Я убил – но этот факт ничуть не задевал меня.

Мы, Свободные Торговцы, пользовались оружием для защиты, но никогда не несли с собой войны, предпочитая при затруднительных обстоятельствах обходные пути. Я видел мертвых и до того, как попал ни Йиктор, но они, в основном, умерли своей смертью или от несчастного случая. Если же это было убийство, оно случалось только в результате ссоры между чужаками и отнюдь не касалось Торговцев, и я не имел к нему никакого отношения.

Но в это убийство я был втянут, как, наверное, не вовлекались мои предки за целые века. Однако, меня это не тревожило, и я даже был удовлетворен хорошо проделанной работой. Правда, во мне шевельнулось опасение, что, чем больше я останусь в этом теле, тем сильнее станет во мне звериное начало, пока, наконец, не останется только четвероногий Джорт, а двуногий Крип исчезнет.

Но сейчас не время было поддаваться страхам, и я поспешил отогнать тревожные мысли. Я предпочел обдумать то, что стояло непосредственно передо мной. Если я оставлю этого разведчика здесь, его может найти тот, кого пошлют за ним. Может, лучше ему исчезнуть вовсе?

– Мертвый – мертвый! – из кустов вышел один из длинноносых большеухих зверей, которых я видел бьющими в барабаны на эстраде Майлин на ярмарке.

На его спине сидел всадник, загнувший колечком хвост. Оба они уставились на разведчика, и от них исходила волна удовлетворения.