Андрэ Нортон - Покоренный корабль

– Что-то здесь есть – слева, – донесся еле слышный шепот Росса. Бластер его был направлен в темный угол.

И тут зал ожил. Из-за всех укрытий показались неуклюжие фигуры. Нападающие бежали на четвереньках, как животные. Но молчаливое нападение было тем ужасней, что эти животные – вернее, их отдаленные предки, – были некогда людьми.

Блеснул луч бластера, трое первых напавших упали. Четвертый упал со стрелой в волосатой груди. Абориген за Тревисом взлетел в воздух, зашумев крыльями. Повиснув над врагом, он принялся наносить удары копьем в бескостную середину тела, а зверь пытался схватить его. Ясно, что между этими двумя видами ведется давняя война.

Росс крикнул. Из тени показалось щупальце, обернулось вокруг его ног и дернуло, а он пытался сохранить равновесие. Повернув бластер в сторону живой веревки, он разрезал ее; в ответ послышался рев. Стрела Тревиса попала в существо, которое, приподнявшись на задние лапы, вцепилось Россу в плечи. Апач стрелял так быстро, как мог перезаряжать ружье. Он отступил к лестнице и теперь размахивал трубкой как дубин кой, расчищая место для Росса.

Щупальце выдернуло копье у аборигена. Тот опустился на груду ящиков и бил крыльями, пытаясь обрушить эту груду. В тот момент, как она рухнула и массивные ящики покатились к началу лестницы, образуя баррикаду, абориген взлетел.

– Кончился... заряд бластера... – выдохнул Росс. Он схватил бесполезное оружие за ствол и ударил рукоятью по круглому черепу существа, пытавшегося взобраться на барьер.

Они отступали на лестницу. Тревис пинался, ударил еще одну покрытую жестким волосом голову под подбородок; ее владелец упал, сбив при этом других нападающих. Абориген обрушил вторую груду ящиков. Теперь он летал над врагами, бросая в них небольшие контейнеры, которые хватал с груд.

На мгновение земляне освободились. Они воспользовались этим, чтобы вернуться на галерею, откуда вошли в ловушку. Абориген пролетел у них над головами. Он стоял у открытого окна и испускал возбужденные крики.

Тревис толкнул Росса к выходу.

– У меня осталось всего две стрелы – быстрее!

Мгновение тот колебался, потом здравый смысл взял верх, и он побежал к окну. Тревис выстрелил в голову, появившуюся на лестнице. Но стрела только задела шерсть на верхней конечности, и существо оскалило клыки в пасти, которая когда-то была человеческим ртом. Глаза, маленькие, красные от ярости, но – и это самое страшное – со следами разума.

Тревис попятился к окну. К его плечу протянулась рука фиолетового цвета, взялась за ружье, потянула. Абориген остался у окна, теперь он просил оружие.

И Тревис, зная, что у того есть способ отступления, которого нет у землян, отдал ему духовое ружье и начал спускаться по веревке. Он смотрел на фиолетовую спину их замыкающего. Крылья выступали из окна, они были готовы к взлету...

И тут туземец откинулся назад и начал демонстрацию диких кувырков в воздухе. Но крылья раскрылись, остановили его падение, он повис, затем начал по спирали подниматься вверх, и в это мгновение из окна высунулась мохнатая голова. Кулаками существо защищало глаза, очевидно, ослепленные солнцем. Росс уже добрался до поверхности, Тревис спускался вслед за ним. Веревка начала яростно раскачиваться, ударяя его о стену, и он понял, что вверху стараются поднять его.

Апач выпустил веревку, прыгнул без напряжения, а веревка стремительно ушла наверх. Но теперь они уже на свету, и Тревис не верил, что ночные существа станут преследовать их. Однако, отступая к джунглям для возвращения на корабль, оба проявляли все свои охотничьи навыки, чтобы не пропустить преследования.

Эш хмуро выслушал их отчет.

– Могло бы стать хуже, если бы мы оставались здесь.

Росс отбросил бесполезный бластер.

– Мы полетим? Когда?

– Через день, может, два. Ренфри готов перематывать катушку.

Впервые Тревис подумал, как много зависит от правильного обращения с этой тонкой проволочкой: малейшего повреждения достаточно, чтобы навсегда оставить их здесь. Или если во время полета порвется невидимая линия, связывающая их с родной планетой, и корабль начнет вечное плавание между звездами. Сможет ли Ренфри перемотать катушку? А если перемотает, станет ли она действовать в обратном порядке? Испытательного полета не будет. Как только они поднимутся, их жизнь будет зависеть от тонкой ниточки, сплетенной из надежды и веры в удачу.

– Теперь понимаете? – спросил Эш. – Помните: мы можем остаться тут навсегда.