Вячеслав Шалыгин - Взгляд сквозь солнце

Поскольку Красавчик внезапно стал чрезвычайно серьезным, я понял, что прелюдия окончена и все сказанное им далее будет важным и конкретным. Еще заканчивая предыдущую работу, мы выяснили, что нам, как специалистам по раскрытию самых странных, граничащих с мистикой преступлений, не хватало разве что уголовного дела, где в роли главных подозреваемых выступали бы пришельцы. К сожалению или к счастью, до чужаков мы пока не докатились, но во всем остальном преуспели весьма. Не скажу, что это было невыгодное или убыточное предприятие. Благодаря нашему первому совместному расследованию мир получил в свободное пользование принцип действия антигравитационной подушки, а мы – немалые прибыли. Второе закончилось созданием телепортирующей системы, обнародовать существование которой мы пока не спешили, но сами эксплуатировали ее с большим удовольствием. Так что к странностям нам было не привыкать, однако Красавчик всем своим видом показывал, что «сигнал» вовсе не такой рядовой, как большинство чаще всего ложных сообщений о НЛО, снежном человеке или злых духах золотоносных приисков. Тарелки обычно летали перед глазами наблюдателей, когда те находились в состоянии глубокого похмелья, а мохнатыми лешими на поверку оказывались опустившиеся до скотского состояния бродяги. То же можно было сказать и о «злых духах», которые выкашивали ряды старателей. Они пили с жертвами до определенного момента за одним столом, а потом хватались за топор и, оставшись в результате избиения собутыльников без свидетелей, валили все на нечистую силу. Таким образом, львиная доля дел оказывалась самой банальной «бытовухой» или фальсификацией. Наш сыскной талант ржавел, и, если бы не постоянные провокации из враждебного мира Бездны, мы могли действительно умереть от скуки. К счастью, ни Апостол Северных территорий, ни его подручные о нас не забывали, и мы периодически вылавливали десяток-другой граждан, одержимых существами из многомерного пространства. Эти случаи помогали нам поддерживать форму и престиж фирмы. О нашей конторе шла народная молва как о единственном на Земле и за ее пределами сыскном агентстве, решающем совершенно невообразимые задачи. Начиная от поимки любого, самого неуловимого, террориста и чуть ли не до снятия порчи и сглаза с орбитальных станций. Переубедить наивных поклонников мы не могли, а потому и не пытались.

Теперь, если моего напарника не подводила его обычно безотказная интуиция, нам попалась пара-тройка зерен в целом элеваторе плевел. Я воздержался от запуска двигателя и уставился на Красавчика.

– Что за сигнал?

– Поступившее сообщение содержит эпизод из жизни некоего Василия Андреевича Сюртукова, – раскрывая кожаную папку, важно сказал напарник, – эстетствующего интеллигента…

– Сразу в урну, – перебил я Красавчика.

– В отставке! – повысив голос, закончил напарник. – Теперь он взялся за ум обеими руками и трудится торговым представителем в приличной буржуйской конторе. Случай сложный, но подтвержденный фактами и документальными свидетельствами. Зачитать фабулу?

– Давай уж целиком, – разрешил я.

– Излагаю! – торжественно заявил Красавчик и раскрыл документ на первой странице…

«Странности. Сплошные странности и недоразумения. Избыток жизненных сил и идей, при полном отсутствии возможностей для их реализации. Разве не странно? Кто или что не дает воплотить их в жизнь? Да сама эта жизнь и не дает! Дорога открыта для выродков и каких-то форменных негодяев. Интеллигентным и тонким натурам приходится влачить, да, буквально влачить, нищенское существование. Если ты не нахрапист и пока еще имеешь остатки совести – ты никто! Ничего тебе не добиться и не урвать. Никто не оценит твоего ума и высокой эрудиции. Кому они нужны в обществе, ослепленном жаждой наживы и сомнительных Удовольствий? Даже, казалось бы, заведомо приличные люди из солидных покрыты омерзительным слоем Криминальной ржавчины. Они готовы принять и понять ход мыслей умного человека, но исключительно в деловом плане. Их чистосердечное стремление помочь на бумаге выглядит как „чисто сердечная“ эксплуатация, с последующим втаптыванием незаурядной личности в самую жирную грязь…

Именно так, раздельно и с протяжным ударением на гласных: «чисто сердечная»…

Василий Андреевич Сюртуков потянулся и, возмущенно зевнув, перевернулся на другой бок. Диван скрипнул довольно мерзко. Василий в сотый раз за ночь тяжело вздохнул и лег на спину. Единственный друг скрипнул снова. Сюртукова предательство дивана уже не расстроило. В последнее время вокруг скрипели все, кого он знал. Жена, друзья, кредиторы. Все чего-то от него хотели, все выгоняли его на работу, но никто не предлагал ничего прибыльного или по крайней мере нетрудоемкого. Ему, умнейшему организатору! Прирожденному руководителю среднего звена! Василий всегда был скромен и знал себе истинную цену. Ни о каких нефтяных холдингах или транснациональных корпорациях он не мечтал, но трудиться инженером, как того требовал покрытый пылью диплом, или мелким предпринимателем было просто не достойно его способностей.