Сергей Павлов - Неуловимый прайд

– Мне еще никогда не было так интересно, – Леонид залпом осушил стакан. – Так вы говорите – Маккоубер?..

– Да. Он разрешил Тиджану покопаться в исследовательских материалах этой группы, и тот выбрал какую-то запись для применения в альбастезии. Она оказалась эффективнее прежней. Не намного, но вы понимаете – в этих делах важна каждая доля процента.

– Я понимаю, – сказал Леонид.

Балмер на него посмотрел и спросил:

– Вы хорошо знаете Маккоубера?

– Мы хорошо знаем друг друга, поскольку работаем в одной группе.

– Ах, вот как! – Теперь у Балмера был озадаченный вид.

– Пожалуй, мне пора. – Леонид поднялся. – Я и так отнял у вас массу времени.

Балмер молчал. Он пребывал в замешательстве.

– Будьте здоровы, – сказал Леонид. – До свидания. Кстати, заходил один из пилотов и просил передать, что в конце его вахты начнется этап последнего торможения.

Водяная планета Ликула, спутник синего солнца, – почти сплошной океан. Поверхность океана была спокойной и гладкой, как голубое стекло, и казалась вогнутой, как чаша, по причине сильной атмосферной рефракции. Края океанической чаши тонули в лиловой дымке, и там, где дымка переходила в облачный слой на горизонте, неожиданно празднично и легко поднималась и шла изгибом через весь небосвод ослепительно белая двойная дуга, – планета имела двойное Кольцо, украшение неба и океана... Плот застрял на краю илистого озолоида. Вода вокруг озолоида была мутно-зеленого цвета, и от нее исходил гнилостный запах. Языки мутной воды, точно реки пролитой краски, вливались в голубую гладь океана, и там их закручивало течение. Озолоид был очень большой, но плоский, едва выступал над водной поверхностью, и только в центре время от времени вспучивался полужидкий вал сальзового кратера. В кратере что-то долго шипело и булькало, потом раздавался раскатистый грохот, и в небо взмывал фонтан коричневой грязи. Озолоид кишел разнообразнейшей живностью, однако всего любопытнее были баллудии. Колония из девяти баллудий парила над илистой топью – огромные мертвенно-синие пузыри, обросшие седыми бородами корней...

– Торможение окончено. Альбастезию снимаю. Надеюсь, вам было удобно и вы безболезненно перенесли перегрузки?

Леонид пришел в себя и с тихой ненавистью слушал голос фоностюарда.

– Лежите спокойно и ждите звонка. Через несколько – минут наш лайнер прибудет на орбитальный рейд Дальнего. Ждите звонка. К выходу вас пригласят.

Оцепенение сразу прошло. Леонид с удовольствием потянулся. «Вот мы и дома...» – подумал он, и эта приятная мысль пробудила чувство нарастающего нетерпения. В такие минуты всегда казалось, будто звонок ужасно запаздывает, хотелось вскочить, сбросить с себя привязные ремни, приготовиться к выходу. Леонид крепко зажмурил глаза. Звонок не запаздывал – нетерпение было огромным.

«Странная штука – нетерпение, – размышлял Леонид. – Постоянно живет в человеке эта маленькая дикая кошка, и на нее обращаешь внимание только тогда, когда она превращается в леопарда...»

Он уловил в каюте движение, открыл глаза и увидел Балмера.

– Вот так сюрприз! Вы ко мне с ответным визитом?

– Как самочувствие, Русанов?

– Отличное, Балмер. И если вы освободите меня от ремней, тонус моего настроения, поверьте, сразу удвоится.

Балмер сунул руку под изголовье и что-то там сделал. Ремни опали, воздух с шипением вышел из комбинезона. Леонид вскочил.

– Ну что же вы стоите, Балмер? Присаживайтесь. Мне не терпится рассказать, какой роскошный сон я только что видел. Вы не против, если во время беседы я займусь кое-какими делами?

Леонид, рассказывая про голубую Ликулу, аккуратно сложил противоперегрузочное кресло (стюардессам меньше работы), отжал остатки воздуха из полостей комбинезона – опавшая ткань стала блестящей и жесткой, как алюминиевая фольга. Балмер сидел и внимательно слушал. Вид у него был угрюмый, но очень заинтригованный.

– Вот и все, – закончил рассказал Леонид. – Потом меня разбудил голос фоностюарда.

Балмер встал и прошелся взад-вперед но каюте. Снимая комбинезон, Леонид наблюдал за Балмером в зеркало.

– Так, Русанов... Значит, эффект «ощущения себя» на этот раз ничтожно мал?

– По сравнению с тем, что я испытал на Чантаре? Да, никакого сравнения.

– Хотите знать, почему?

– Любопытно.

– На этот раз я распорядился дать вам вторую степень альбастезии. – Балмер ходил по каюте, как маятник.

– Понимаю... И если это хоть что-нибудь прояснило...