Сергей Павлов - Аргус против Марса

– Кто знает, – возразил японец. – Лишняя предосторожность не мешает. Вот посмотрите...

У агента от удивления отвисла челюсть. В центре зала появилась массивная клетка. Бертон оказался за частоколом железных прутьев.

– Подойдите к нему, – предложил Мицуда.

И они спустились по трапу в зал.

– Вы арестованы, Бертон, – сказал агент, приближаясь к клетке вплотную и держа пистолет наготове.

– Вы ошибаетесь, месье, – спокойно возразил Бертон. – Пока что я в клетке.

Лицо агента побагровело.

– Освободите его, – приказал он Мицуде. – Да поживей, черт побери!

Мицуда галантно поклонился.

– Ну что ж, если вы настаиваете, месье... У вас доброе сердце.

– К черту! Освободите его немедленно!

– Слушаю и повинуюсь.

Мицуда трижды хлопнул в ладоши. Откуда-то сверху слетело черное, блистающее звездами покрывало и накрыло клетку с Бертоном. Красивый, звучный аккорд разогнал тишину.

Один из агентов бросился к клетке и приподнял покрывало, но тут же с проклятием отскочил в сторону. Двое других мгновенно сорвали покрывало... и остались стоять, остолбенев: в клетке, свернувшись кольцами, лежал громадный питон. Бертон исчез.

Первым опомнился старший. Схватив Мицуду за воротник, он встряхнул его так, что у японца слетели очки.

– Где Бертон?

– Он уже далеко отсюда, месье, – невозмутимо ответил японец. – Кстати, должен предупредить, что я не выношу грубиянов.

– Ах ты, старая крыса! – заорал агент.

Львиный рык потряс воздух. Ошеломленные шпики выхватили из карманов оружие. Мицуда поднял очки и водрузил их на прежнее место.

– Пойдемте, господа, я покажу вам дорогу обратно. Здесь вам, право же, больше нечего делать.

На обратном пути японец так же педантично щелкал выключателями. Спектакль окончен, иллюминация уже ни к чему.

Едва он переступил порог кабинета, как наручники щелкнули у него на запястьях.

– Прошу прощения, господа, – сказал Мицуда, возвращая наручники. – Одну минутку, я должен надеть свой плащ.

Он не спеша оделся, запер в стол бумаги, отключил телефон.

– Ну вот, господа, теперь я готов. Пожалуйста... надевайте браслеты.

Мицуда протянул свои худые руки.

Счастливый случай позволил нам познакомиться с любопытной рукописью. Она готовилась к выпуску в свет в Дублинском издательстве.

На фоне мутного потока криминальной литературы, напичканной ужасами и непристойностями, которая захлестнула книжные рынки Европы и Соединенных Штатов, среди всех этих «черных серий» и похождений суперменов выгодно выделялись документальные книги, написанные либо разведчиками, ушедшими на покой, либо непосредственными участниками сенсационных событий, либо умелыми журналистами, соглядатаями тайн. Авторам их не было надобности выдумывать. И все-таки эти книги по занимательности и остроте ситуаций оставляли далеко позади любой приключенческий роман.

Мы ведем речь о книге «Засекреченный легион», в которой отставной агент английской разведки делится некоторыми воспоминаниями. Время сгладило остроту событий, история рассекретила многое из того, о чем он рассказывает. Но, по вполне понятным соображениям, автор предпочел скрыться под псевдонимом Патрика Филби.

"Древние создавали свои мифы, – пишет он. – Современность создает свои. Один из таких мифов – «Сикрет интеллидженс сервис» («Секретная осведомительная служба»). Она – вездесущая и всевидящая – присутствует во многих романах – но увы! – такой службы никогда не существовало. Есть секретные службы военной, морской и воздушной разведок, носящие соответствующие шифры, существует «Скотланд Ярд» с его особым отделом и другие учреждения, традиционно связанные с защитой колониальных интересов британского империализма, но «Сикрет интеллидженс сервис» была и остается таким же мифом, как неподкупность знаменитого полковника Т.Е.Лоуренса.

Армейская служба разведки именовалась «М.И.», и при ней во время второй мировой войны были созданы две организации специально для оккупированной Франции – «РФ» и "Ф". Они были тесно связаны с подпольными организациями Французского Сопротивления и занимались, главным образом, вопросами диверсий и саботажа.

Приводим одну из глав этой книги, имеющую непосредственное отношение к «Аргусу» и его создателю.