Маргарет Уэйс - Похититель разума

– Так воспользуйся, черт бы... – Президент осекся. Он ругался с машиной. Очень плохо. А все это записывается для грядущих поколений.

Робот с жужжанием открыл дверь.

– Спасибо, – довольно неубедительно сказал Роубс.

– Не забудьте о пресс-конференции, господин президент. 12 часов. Извините за упущение, сэр: я не принес вам галстук.

Робот изменил курс. Развернувшись на колесиках, он направился в гардеробную.

– Я передумал, – торопливо сказал Роубс. – Мне нужен галстук... голубой по краям, а к середине переходящий в фиолетовый.

Робот развернулся

– Такого в вашем гардеробе нет, сэр.

– Неужели? Тогда тебе придется выйти и поискать такой. На углу Свободы и Пятой есть галантерея...

– Хорошо, господин президент.

Робот выскользнул из комнаты. Дверь за ним закрылась. Роубс коснулся пульта управления, и дверь заблокировалась. Сейчас ему требовалось полное уединение – насколько это возможно для высокопоставленного деятеля. Его телохранители, конечно, могут войти сюда в любой момент. Кстати, надо отдать распоряжение и им.

Он подошел к столу, бросив неуверенный взгляд в сторону неподвижной красной фигуры у окна, сел в кожаное кресло и вызвал охрану. На видеофоне появилось изображение женщины в форме, с безжалостным лицом.

– Слушаю, мистер президент.

– У меня в кабинете посетитель. Я включил блокировку. Не хочу, чтобы мне мешали.

Женщина отвела глаза в сторону и взглянула на экран справа от нее.

– К нам не поступало сигнала о том, что кто-то входил в ваш кабинет, господин президент. – Подбородок у нее дрогнул, она снова отвела взгляд и начала потихоньку передвигать руку по столу. – Надеюсь, все хорошо, сэр.

– Все замечательно! То есть... я хочу сказать, все хорошо, что хорошо кончается.

Он вовремя вспомнил, что надо произнести правильно условную ответную фразу. Иначе в считанные секунды он оказался бы в окружении команды охранников. Роубс достал из кармана платок и промокнул лоб. Придется подправлять грим.

– Все объясню потом. Благодарю вас.

– Да, господин президент.

Изображение на видеофоне растаяло вместе с голосом женщины. Роубс смотрел на пустой экран, стараясь как можно дольше не отрывать от него глаз.

– Вы нарочно это сделали! – произнес он глухим голосом. – И оделись так нарочно! Зачем вы со мной так поступаете?

Он сжал кулаки, не отрывая рук от поверхности стола.

– Это лишь маленькая забава старого человека, мой дорогой. У меня нынче так мало удовольствий. Ты ведь не станешь лишать меня права иногда безобидно шутить?

– Шутка, из-за которой вас чуть не пристрелили! Роубс вдруг ощутил гнев. Сегодня ему и так предстоят три нелегкие встречи, а тут еще приходится как-то изворачиваться, чтобы успокоить охрану.

– Едва ли.

Старик зашевелился и повернулся прямо к Роубсу.

Президент поднял голову, решив смутить старика взглядом, выказать властность. Но солнце было слишком ярким. Роубс не мог разглядеть лица старика, потому что свет окружал его. Глаза у него заслезились, и он снова опустил лицо на сжатые кулаки.

– Я понимаю тебя, Питер, понимаю, – участливо сказал старик. – Ты всегда склонен к преувеличениям, когда находишься под влиянием стресса. Я делаю на это скидку. Ведь у тебя промелькнула мысль – позволить роботу убить меня? Уверяю тебя, дорогой, я ничуть не обиделся.

Кулаки у Роубса вдруг разжались, в руках появилась слабость.

– Я... прошу прощения, Абдиэль. Это проклятое вторжение...

– ... которое, как мы с тобой знаем, вовсе не вторжение. Скорее приглашение, согласен? Полагаю, наш разговор не записывается.

– Боже упаси! – содрогнулся Роубс.

– Бог думает о вещах поважнее. Если позволишь...

Абдиэль поднял правую руку. Лампочки в зеркале погасли, потухла настольная лампа. Кофеварка отключилась в разгар работы, музыка умолкла.

– Что вы сделали? – Роубс встревоженно огляделся вокруг.

– Прервал электроснабжение помещения.

– Но ведь это всполошит охрану! – Президент вскочил на ноги.

– Нет, мой дорогой, нет. Не будь таким нервным. Их не оставит впечатление того, что все хорошо. Что хорошо кончается. – Абдиэль усмехнулся своей незатейливой шутке. – Надеюсь, что это закончится хорошо. А ты, Питер? Сядь, пожалуйста.

Президент опустился в кресло, заметив, что от его ладоней на полированном дереве остались влажные следы.

– Что это за шутку вы отпустили, когда вошли?

– Не помню, – вкрадчивым голосом ответил Абдиэль. – Забывчивость свойственна старости. Напомни-ка.