Теодор Томас - Клон

Их предводителем был Калли Бикел. Когда они грабили одну из комнат, им пришлось столкнуться с клоном. Они выскочили из нее, выбив дверь и бросив ее поверх слоя клона. По лестнице они неслись сломя голову, пока не очутились внизу. Но клон был в здании, и Калли окинул злобным взглядом вестибюль. В руках у него был коротковолновый транзисторный приемник, стоил он, наверное, пять или шесть долларов, и никак не хотел, чтобы он испортился от дождя, который продолжал неистовствовать за стеклянной дверью. Он увидел, как зеленоватая масса, переливаясь со ступеньки на ступеньку, спускается по лестнице. Было похоже, что кто-то раскатывает короткую дорожку.

Калли выстрелил несколько раз в эту массу, и все видели, как пули взбивали ее, но она тотчас же затягивала выбоины. Калли подхватил с пола брошенную кем-то газету, свернул ее жгутом, зажег и бросил перед спускающейся по лестнице массой. Клон остановился, цвет его стал грязно-серым, но потом он вновь двинулся вперед. На этот раз по стенам и вокруг горящей бумаги, обтекая ее.

Мальчишки, побросав награбленное, выскочили под дождь и во всю прыть кинулись по направлению к украденному автомобилю. Калли на бегу яростно ругался. Они почти добежали до угла, когда здание взлетело на воздух, словно в него угодила бомба. Дело в том, что, когда они бегали по квартирам здания, они открывали краны газовых горелок, и сейчас газ взорвался. За первым последовал второй взрыв, уже не такой сильный. Они с восторгом глазели на то, как из здания вылетали клубы огня и дыма, а потом третий взрыв потряс окрестности. Взрывом выбросило горящие части конструкций, они упали на близлежащие здания и подожгли их. Мальчишки стояли на углу, потрясенные грандиозностью того, что они наделали.

– А ведь весь квартал сгорит к чертовой матери! – сказал наконец Калли.

Затем, огласив окрестности дружным свистом и гиком, они погрузились в автомобиль и на полной скорости умчались.

Телефон в городе не работал. Прекращалась подача электроэнергии, начали отключать газ, потому что рушившиеся здания охватывал пожар. Ливень перешел в ровный непрекращающийся поток воды с неба, и по сводке погоды можно было ждать, что он не прекратится до конца дня.

Вертолеты, посланные для выяснения масштабов разрушений в городе, снижались все ниже и ниже, а потом один за другим стали возвращаться на свои аэродромы. Сквозь эту серую завесу были видны лишь сполохи зарева, что делало лежащий внизу город похожим на дантов ад. Впечатление это усиливалось красным ореолом вокруг сигнального огня на крыше одного из небоскребов.

Над озером разносился истошный рев бакенов, где-то вопила сирена локомотива. Автомобили и автобусы, уткнувшись бампером в бампер, непрерывным потоком медленно двигались из города. На железнодорожных станциях путевые бригады выбивались из сил, отгоняя товарные составы и подавая пассажирские вагоны. Два из городских вокзалов подверглись нападению клона и вышли из строя.

Аэродром Мидуэй продолжал еще принимать и выпускать в воздух самолеты. Надвигающийся туман грозил закрыть аэродром, и самолеты уже кружили над озером, готовясь взять курс на другие города.

В 13 часов 10 минут Пит Лоренц делал круг перед посадкой. Город под самолетом был покрыт туманом, лишь кое-где видны были слабо светящиеся пятна зарева. Дождь хлестал по самолету, бил по ветровому стеклу кабины. Пит внимательно прислушивался к тому, что говорил диспетчер посадки, автоматически выполняя все указания для слепого полета, пока самолет не снизился до высоты пятисот футов и он не увидел огни посадочной полосы. Самолет снижался с большей, чем следовало, скоростью. "Посадка будет не из приятных", – подумал он, но пренебрег этим. Ему хотелось поскорее приземлиться, взять новую партию пассажиров и взлететь.

Он подрулил к стоянке самолета и услыхал, как аэродромная команда со стуком опустила трап на фюзеляж самолета. Пит открыл дверь. Стюардесс с ним не было. Им было приказано оставить самолет в Милуоки. Не было и второго пилота. Правда, такого приказа он не получал и просто не явился к вылету, но Пита это уже не беспокоило. Для него это значило, что самолет может взять лишних три человека.

Во время посадки пассажиров, за которой он наблюдал, в лицо ему бил холодными струями дождь. Пит проверил, чтобы у всех были застегнуты привязные ремни, а потом дал знак впустить еще несколько пассажиров. Так как никто не брал с собой багажа, он мог рассчитывать поднять дополнительный вес. Правда, пассажирам будет тесновато, но зато они окажутся вне города. Он все внимание сосредоточил на том, чтобы самолет был полностью загружен этими промокшими, несчастными людьми, имевшими жалкий вид. Некоторые из них что-то говорили, другие плакали, третьи молились. В самолет вошел мужчина, сопровождаемый шестью малышами. Внезапно он бросился из самолета, крикнув что-то через плечо. Пит не успел удержать его. Трое детей плакали. Пит взял на руки самого младшего и отнес к себе в кабину, усадил на место второго пилота. Вернувшись к входной двери, он поднял один палец. Это значило, что он может взять еще одного пассажира. По трапу поднялась молодая женщина. С нее струилась ручьями вода, но она, кажется, этого не замечала. Пит усадил ее на место, где до этого сидел ребенок, привязал ремнями. Его самолет был полностью загружен. Даже перегружен.