Александр Сивинских: Имя нам – легион

– Нравится? – пропел приятный голос.

– Красивый зверек, – согласился Филипп, оборачиваясь.

Рядом с ним стояла тоненькая девушка в строгом деловом костюме. Несмотря на излишнюю, по мнению Филиппа, официальность одежды, девушка была очаровательна. Филипп повел плечами и тряхнул головой, поправляя волосы. Он широко улыбнулся. Он приосанился и надул грудь. Он скосил глаза на пол, примеряясь, удастся ли пасть на колено в случае чего. Пол был чистым.

– Cardiosoma arratum, таиландский краб, – сказала девушка. – Строго говоря, ракообразные зверями не являются. Позвольте поинтересоваться, – спросила она мягко, но с нажимом, – вы к нам зашли только на аквариум полюбопытствовать, или вас привело дело?

Филипп решил погодить падать на колени.

– И по делу тоже, – сказал он. – Но аквариум уж больно хорош! У вас в нем акулы, часом, не живут? – Он провел рукой по стеклянной стене, за которой бурлила водная жизнь, умело подсвеченная и декорированная. – Вот бы посмотреть…

– Небольшая кошачья акула есть в кабинете управляющего, – сказала девушка, – а здесь вода пресная. Так какое у вас дело?

– А он в курсе, что вы его так зовете? – спросил Филипп. – Управляющий?

– Разумеется. – Хладнокровно отреагировала девушка и посмотрела на него в упор. Долго-долго. Так долго, что коренастый охранник в камуфляже с Клином под мышкой начал подниматься со стула.

Филипп понял, что его сейчас могут просто-напросто выставить, и протянул девушке цветной глянцевый прямоугольник кредитной карточки.

– Счет открыт не то в Люксембурге, не то в Монако, не то вовсе в Лихтенштейне, но мне сказали, что ваш банк работает с такими.

– Работает, – в голосе девушки появились теплые нотки.

– Проверьте, пожалуйста, что там у меня накопилось.

Девушка прошла за прозрачную дверь. Охранник успокоился и вновь развалился на своем сиденье. Филипп усмехнулся. Слева аквариум с рыбками и крабами, справа – с кассирами и контролерами.

Девушка подошла к одной из полудюжины работниц и что-то сказала ей, передавая тоненькими симпатичными пальчиками кредитку. Та принялась ловко стучать по клавиатуре компьютера, а девушка занялась какими-то бумагами. Через секунду работница прекратила стучать и уставилась на экран. Затем на Филиппа. Затем снова на экран. Затем она издала какой-то возглас, отзвук которого донесся даже сквозь броневое стекло. Девушка отвлеклась от бумаг, бросила на экран нарочито безразличный взгляд, и тут брови ее заметно приподнялись. Филипп, исподтишка поглядывающий на нее, тут же отвернулся и поискал глазами оранжево-красно-фиолетового Cardiosoma arratum. Арратум, оказывается, поймал клешней чуть меньшего, чем он сам, сородича и пытался не то перевернуть его вверх тормашками, не то выковырять из панциря. Сородич яростно сопротивлялся.

– Счет открыт в Швейцарии, и сумма на нем весьма приличная, – сказала девушка, возвращая ему карточку. – Весьма. Двести пятьдесят тысяч в общеевропейской валюте.

– Серьезно?! – восхитился Филипп. – Не обманули макаронники. А я, признаться, им не поверил. Подумаешь, муфту изобрел… Вот скажите, мадемуазель, – он посмотрел на девушку, – вы бы заплатили за обгонную муфту, хоть бы и самую распрекрасную, двести тысяч?

Девушка пожала плечиком. Отлично это у нее получилось, изящно и не жеманно ничуть.

– Я совершенно не разбираюсь в муфтах, – сказала она. – Особенно в обгонных. Но зато я совершенно точно знаю, что никто и никогда не отдаст таких денег просто за красивые глаза.

– Спасибо, – сказал Филипп. – Они что, в самом деле красивые?

– Да, – сказала девушка, – в самом деле. – И неожиданно добавила: – Скажите, вы действительно хотите посмотреть акулу?

Филипп кивнул.

– Пойдемте, – сказала девушка.

Филипп на ходу оглядывал себя и понимал, что дело плохо. Наряд для посещения кабинета управляющего солидным банком был совсем неподходящим. Абсолютно. Ботинки – хоть и начищенные, но откровенно военного образца, джинсы – довольно поношенные, свободный свитер бабушкиной вязки под горло, кожаная куртка возраста, близкого к предпенсионному. Ох и попрет нас банкир, – подумал он. – Да взашей! И девчонке достанется.

Когда он увидел секретаря, то понял, что даже до банкира им добраться не удастся. Грозная, как генерал Пиночет в лучшие его годы, широкоплечая матрона при могучих очках и полуметровом шиньоне казалась земным воплощением цербера. Нет, ничего им тут не светило, кроме крупного облома. Он наклонился к девушке, еще раз поразившись, какая она крошечная да ладная, и прошептал: