Алан Коул: История воина

Архонта больше не было.

Мой победный крик отразился эхом от самой луны.

Потом архонт, дворец, ущелье и луна исчезли, и я больше не была пантерой. Я была Рали – чересчур смертной женщиной и воином.

Я лежала на палубе корабля, мои многочисленные раны кровоточили. Это был мой корабль. Вокруг лежали тела стражниц. Рядом лежали Гэмелен и Полилло. Я с трудом встала и посмотрела вдаль.

Я знала, что живой не покидала эту палубу. Я сражалась на ней. И моя душа продолжила битву в других мирах и победила. Я встала на одно колено и поблагодарила Маранонию за благородную смерть, посланную ее дочерям.

Я посмотрела на свою ладонь. Шрам исчез навсегда.

И тогда я заплакала. Я оплакивала Полилло, Гэмелена, Корайс, Исмет и остальных. Я оплакивала себя. Я была жива и знала, что жизнь станет отныне тяжелой ношей.

Я плохо помню, что было дальше. Я долго добиралась до дома. Думаю, я голодала. Кажется, я страдала от холода и жары. Каким-то образом я справилась с парусом, сумела закрепить руль и продолжала плыть на восток, к дому. Почему-то ветра были добры ко мне и не сорвали парус с мачты. Почему-то море сдержало свой гнев. Может быть, боги решили больше не испытывать меня, поняв, что все, что можно, у меня уже отнято.

В конце концов я увидела корабль – это был ориссианский корабль из флотилии Амальрика. На этот раз он был настоящим, и капитан, увидев меня, ужаснулся, когда узнал мое имя и услышал, что со мной произошло.

Как вы уже знаете, когда я прибыла домой, меня чествовали как героиню. Встреча была искренней и теплой, и радость затопила меня. Народ Ориссы устроил мне овацию, и меня на руках понесли по улицам к Большому Амфитеатру, где в мою честь говорились хвалебные речи, а потом вино текло рекой в тавернах и на настоящих ориссианских пирах.

Амальрик так обнимал меня, что я думала, не обойдется без перелома ребер. Омери поцеловала меня, и мы обе расплакались от счастья. Порсемус и другие братья были холодны и далеки, как и ожидалось. Я была рада постоянству их неприязни почти так же, как любви Амальрика.

Я с большим восторгом узнала, что Джинна не добился таких почестей, какими одарил его архонт в фальшивой Ориссе. Когда войска вернулись из Ликантии, он был осужден магистрами и воскресителями за бестолковое ведение осады и за то, что послал гвардию в погоню за архонтом вместе с пиратским сбродом. Его лишили всех званий – даже его семья отреклась от него – и выгнали из города. Последний раз о нем слышали, что его похитили работорговцы и он ворочает весло на дырявой барже в пиратских водах Джейпура.

Пока мы отсутствовали, о нас постоянно тревожились, молились и приносили в нашу честь жертвы. Перед моим возвращением в Ориссе случилось сильное землетрясение, а его эпицентр был под холмом, на котором стоит храм Воскрешения. К счастью, повреждения были минимальны. Воскресители потом вычислили, что землетрясение случилось как раз тогда, когда я сражалась с архонтом в других мирах в теле пантеры.

Что касается этого священного животного, то я вижу его теперь только в тревожных снах.

Моя личная жизнь могла бы теперь быть очень напряженной, если бы я захотела. Многие женщины хотят находиться со мной ночью и днем. Как и предсказывала принцесса Ксиа, Трис примчалась ко мне сразу после моего возвращения. Она, конечно, не вышла замуж, а наоборот, клялась, что хранила все это время любовь ко мне. Она сказала, что между нами просто произошло недоразумение, и иногда мне кажется, что это правда. Но тогда… в общем, мне просто хотелось остаться одной.

Писец спрашивает, что я буду делать дальше. Какая разница? Книга закончена, история рассказана.

Ладно, писец, я попытаюсь сказать тебе.

Неделю назад Амальрик пригласил меня на свою виллу. Мы хорошо провели время, попивая вино и болтая, а Омери играла нам на флейте. Сад остался прежним – запутанные полузаросшие тропы, благоуханные цветы и плодоносящие деревья. Мы с братом бродили по тропинкам, взяв с собой вино, а потом присели отдохнуть возле фонтана, рядом с простым камнем на могиле моей матери.

Амальрик задал мне тот же вопрос: что я буду делать дальше?

Я засмеялась.

– Я-то думала, что тебе приятно просто болтать со мной, братец. Но теперь вижу, что ты пригласил меня неспроста. Не можете оставить солдата в покое? Значит, мне сразу после возвращения надо приниматься за дела? Не хотите, чтобы я стала лентяйкой. – Я многозначительно подняла пустой бокал. – Вот что я хочу делать сейчас. И еще немного солнца и песен. Разве это неправильно?