Кэтрин Куртц - Высший Дерини

Лайонелл передал шлем одному из своих людей, а сам повернулся и пошел назад к всадникам Брана, окружившим прибывший отряд. Он внимательно осмотрел людей, затем подошел к одному из них и положил руку на шею его лошади. Лошадь отпрянула и фыркнула.

– Вот этот человек, милорд. Его не могли предварительно подготовить. Пусть он первый выпьет то, что предназначено нам.

Бран кивнул и сделал знак рукой.

Всадник соскочил с лошади и пошел к Брану. Лайонелл шел рядом, внимательно следя. Когда тот снял шлем и хотел передать его товарищам, герцог сам взял его из рук солдата, желая исключить любую возможность передачи какого-нибудь противоядия. Затем, дав знак Мерриту охранять солдата, подошел к Брану и взял сосуд из рук Кордана. Его черные глаза сверлили Брана, не скрывая раздражения и подозрительности. Приподняв сосуд в знак приветствия, он пошел обратно, где стояли Меррит и солдат.

Один из людей Лайонелла взял чашу, осмотрел ее, понюхал содержимое, и только после этого подвели солдата и дали ему в руки сосуд.

Лайонелл и Меррит стояли рядом с ним, внимательно следя за его действиями. Когда все было готово к испытанию, Лайонелл бросил подозрительный взгляд на Брана:

– Какова доза приема?

– Достаточно глотка, Ваша Милость, – ответил Кордан. – Снадобье очень сильное.

Лайонелл проговорил, повернувшись к солдату:

– Хорошо. Отлично, дружище, глотни, если не боишься. Говорят, твой господин человек слова. Если это так, то ты проснешься и ничего с тобой не случится. Выпей.

Солдат взял сосуд и поднес его к губам. Набрав в рот жидкость, он некоторое время держал ее во рту, оценивая вкус, затем взглянул на Лайонелла и проглотил. Он еще успел с наслаждением облизать губы – ведь Кордан все свои лекарства делал на вине, потом покачнулся и рухнул бы на землю, если бы не Лайонелл и Меррит, которые подхватили его и осторожно опустили. К тому времени, когда он коснулся земли, он уже крепко спал, и ни толчки, ни оклики не могли разбудить его.

Лайонелл наклонился над ним, осмотрел его, приподнял веки, пощупал пульс, а затем неохотно кивнул Мерриту. Поднявшись, он медленно пошел к Брану. Его лицо было угрюмым, но решительным.

– Кажется, ваш врач действительно принес снотворное. Конечно, основываясь на таком беглом осмотре, нельзя исключить, что в жидкость введен медленный яд, а кроме того, вы ведь можете отравить нас или просто убить, пока мы спим. Но жизнь – игра, не так ли? Его Величество ожидает или вас, или меня. И мне не хочется заставлять его ждать.

– Значит, вы принимаете наши условия?

Лайонелл поклонился.

– Да, но надеюсь, что нам для сна предоставят что-нибудь более удобное, чем просто земля, – он посмотрел на спящего солдата и сардонически улыбнулся. – Когда мы вернемся в Кардосу, Его Величество вряд ли будет довольно, узнав, что нам пришлось спать в грязи.

Бран поклонился и откинул полог своей палатки, возвращая Лайонеллу сардоническую улыбку.

– Заходите, вы будет спать в моей палатке. Я не хочу, чтобы говорили, будто лорды Гвинеда не умеют принимать знатных гостей.

Бран и его люди отступили в сторону, а Лайонелл поклонился и дал знак своим людям спешиться и следовать за ним. Все вошли в палатку.

Лайонелл с удовлетворением отметил богатое убранство, обменялся взглядами с Мерритом, а затем выбрал самое удобное из кресел и уселся в него, вытянув ноги. Стянув перчатки и сняв шлем, он положил их на пол возле ног. Свет, льющийся сквозь открытую дверь, подсвечивал черные волосы Лайонелла мягким блеском, в то время как попадая на кинжал, висящий у пояса, он порождал зловещие блики.

Люди Лайонелла усаживались в креслах, а пальцы их предводителя поигрывали рукоятью кинжала.

Меррит уселся рядом с Лайонеллом, напряженный и словно чего-то ожидающий.

Человек с сосудом неуверенно встал у центрального столба палатки.

Когда Бран и Гвиллин вошли в палатку, знаменосец Лайонелла, который должен был сопровождать их в Кардосу, немедленно приблизился и заглянул в палатку. Его лицо было белее, чем флаг, который он держал. Ведь только он и еще один могли быть уверены, что вернутся в Кардосу, когда чаша будет выпита.

Лайонелл осмотрел всех своих людей, а затем сделал знак человеку с чашей, чтобы тот обносил их по очереди. Каждый, кто пил из чаши, не отрывал глаз от Лайонелла. Когда подошла очередь Меррита, первый из выпивших уже обмяк в кресле. Человек с чашей в тревоге замер, а Меррит приподнялся в кресле, но Лайонелл покачал головой и дал знак Мерриту, чтобы тот тоже выпил.