Ник Перумов: Одиночество мага (Том 1)

– Догадываюсь, – согласился хозяин. – Формы, воплощения… разные лики, разные обличья…

– Я не смог дознаться, в союзе ли там наши враги, – проговорил Хаген. – Приходится быть очень осторожным. Близко не подступиться, учитель, ты же знаешь…

– Знаю, Хаген. Ты и так делаешь невозможное. Чтобы твоя Долина ничего бы не учудила и вдобавок – следить за Зверьми…

– Об этом я и хотел сказать, учитель. Зверей, похоже, попытаются пробудить. Те, кто владеет тенями, решили, похоже, несколько выйти из тени сами.

– Решили, что настал их час? – поднял брови мужчина. – Не рановато ли?

– Боюсь, что нет, – покачал головой Хаген.

– Игнациус?

– Пока вне всяких подозрений. Я стараюсь не спускать с него глаз, но, учитывая тот облик, который я вынужден там носить…

– А что плохого в твоем облике? – возразил хозяин. – Почтенный целитель. Лучший в Долине. Вот что, хватит мешкать. Зайди к Игнациусу сам. Поговори. Посмотри, что будет. С Наследством Брандея, само собой, пусто? Их укрывище не найдено?

– Нет, учитель. Мы имеем дело с тенями. Не более. Те, кто отбрасывают эти тени, выходить на свет не спешат.

– Слишком много неизвестного, – покачал головой хозяин кабинета. – Не скрою, меня больше всего беспокоят брандейские последыши. Все прочее…

– И даже Неназываемый?

– Даже он, – вздохнул хозяин. – Его миньоны – другое дело. Хаос – тоже другое дело. Хотел бы я, чтобы Неназываемый был нашим единственным врагом!…

…Они говорили еще долго, бывший маг и бывший его ученик. Бывший хединсейский тан и бывший владыка Ночной Империи. Те, кого звали Хаген и Хедин.

Свет и Тьма сплетались вокруг в причудливом танце.

…Малая лампадка горела неярко, но ровно, вырывая из темноты скорбный лик Спасителя. Икона у Аглаи была редкостной, не то чтобы старинной, но добытой ещё Витаром Лаэдой, отцом Кэра, в одном из гибнущих миров, в том, где чаша грехов людских перевесила чашу терпения и скорби Спасителя и настал час Его великого плача.

Витар уверял, что снял образ прямо с рабочего стола полубезумного мастера-иконописца, своими глазами видевшего Нисхождение Спасителя, видевшего Его во Скорбях – ибо, прежде чем спасти души, приходится провести спасаемых через телесные муки, помогающие очиститься от грехов и тщеты земного существования.

Да, Спаситель приходит, возвещая великую Радость – освобождение от посмертия, иное бытие, которое невозможно познать даже величайшим магам, в которое можно только верить. Но перед этим людей, эльфов, гномов, иные разумные расы, увы, ждут муки, ибо даже Спаситель не в силах остановить исполнение грозных пророчеств, зачастую ведущих в бездну целые миры. И потому Он скорбит, ибо даже малая мука малых сих заставляет Его сердце полниться болью и скорбью.

Аглая метнула быстрый взгляд на соседнюю икону.

Спаситель, лишающийся сына. Образ Отца во Плаче.

Потому что Он тоже любил. И был любим. Ибо нельзя спасать, не пройдя и не изведав всё, отпущенное судьбой живущему, неважно, человек ли он, гоблин, тролль или даже орк.

Спаситель изведал. И Его избранница, чьё имя неважно – в этом глубокий смысл, ведь Ею может (и должна) стать любая, Спаситель в лице одной как бы любил – как мужчина – всех женщин множества рас и народов, – Его избранница была схвачена злобными силами, противившимися Его воле, и подвергнута пыткам А Он не мог её спасти, ибо принял для себя долю смертного, и в облике и с душой смертного прошёл Он свой путь – Он пытался отбить её обычным оружием, ибо испытывал и гнев, и ярость.

И не преуспел. И лишился той, кого любил и чей пик с тех пор на всех образах всегда изображают под платом – ведь на Её месте могла оказаться любая.

И Он потерял своего ребёнка. Утренняя Звезда, вот, кто мог бы по-иному повернуть пути миров и душ, ушёл в Серые Пределы.

Аглая молилась. Она просила Его сохранить жизнь Кэру, непослушному мальчишке, последнему родному существу общей с нею, Аглаей, крови.

Ведь Он тоже ведает горечь потери.

Ведь Он вмещает все людские скорби, боли и надежды.

Ведь Он всемогущ, и настанет час, когда всё Сущее соединится в Нём в вечной и всеобщей гармонии, представить которую бессилен даже острый разум мага Долины.

«О да, да, – горячо шептала Аглая. – Сохрани его. Сохрани. Он не всегда бывал послушным… но он хороший мальчик. Сохрани его. Пусть он вернётся домой!..»

Аглая молилась. Образа молчали.