Эротические рассказы Рунета - Том 4

Не знаю, сколько я еще пролежала без сознания. Но видно инстинкт самосохранения все еще не покинул меня, когда я внезапно очнулась, словно получив еще один пинок в бок. Передо мной мелькнул холодный зеленый глаз, послышалось угрожающее шипение и перед моим лицом распахнулась зубастая пасть. Я была настолько измотана и измучена, что не могла ни подняться, ни даже отпрянуть. Сил хватило только на то, чтобы ощерить зубы и издать ответное шипение в ответ. Не знаю, что увидел в моем исказившемся лице аллигатор — только он внезапно шарахнулся в болото, подняв тучу брызг. Мои губы раздвинулись в слабой улыбке.

Покачиваясь, держась за ближайшее дерево, я поднялась на ноги.

Спустя мгновение я уже бездумно брела по болоту, раздвигая руками ползучие лианы, распугивая змей и лягушек. Мои ноги были выпачканы тиной и илом, к ним присосались большие черные пиявки. Но я уже не замечала этого. В голове словно птица, запертая в клетке, отчаянно колотилась о череп одна-единственная мысль.

«Месть! Месть! Месть!»

Не знаю, сколько времени я шла по болоту — голая, босая, уставшая и разбитая. До сих пор не понимаю, как мне удалось не провалится в трясину, не попасть на корм аллигатору, не наступить на ядовитую змею. Я брела — бесцельно, бездумно, каждую минуту ожидая, что ноги мне откажут и я повалюсь в жидкую грязь. Но к вечеру я неожиданно ступила на твердую землю, выходя на узкую тропку, петляющую меж стволов кипариса. А вскоре впереди засветились огни деревни.

Старик-каджун*, встретившийся мне первым чуть не пальнул с испугу из дробовика. Его можно было понять — идущая со стороны болота голая девица с безумным взглядом наверняка походила на особо мрачный персонаж местного фольклора. Но при виде направленного на меня дула силы вконец оставили меня и со слабым стоном я распростерлась у ног изумленного каджуна.

*Каджуны, кажуны — потомки французских колонистов в штате Луизиана.

Очнулась я на мягкой кровати, укутанная с головы ног теплым одеялом. Вскоре в комнату зашел тот старик, а с ним — милая пожилая женщина с серебряным кофейником в руках. Завидев, что я очнулась, они начали отпаивать меня кофе с бренди, так что я скоро согрелась и смогла прийти в себя.

Подобравшие меня супруги Рене были одинокой парой, проживавшей на окраине каджунской деревни. Их дети давно выросли и уехали в город, так что ухаживали они за мной как за внезапно нашедшейся внучкой. Они были рады оставить меня подольше, но я чувствовала, что и так обременила добрых стариков. Супруги Рене дали мне одежду и обувь, немного денег на дорогу и посадили на ближайший автобус до Нового Орлеана — старую развалюху, совершавшую рейс по местным деревням раз в два дня.

Мне было боязно возвращаться в Новый Орлеан — слова Питера Бушера еще звучали эхом в моих ушах. Но делать нечего — я не видела иного пути обратно, кроме того, каким прибыла сюда. На последние баксы я взяла такси и добралась до Миссисипи. Уже стемнело и набережная выглядела так же как и в первый день моего приезда сюда — море огней по обеим берегам, огромные суда, перекликающиеся протяжными гудками, звуки джаза из плавучих кафе и ресторанов. Но сейчас это волшебное зрелище уже не вызывало во мне благоговейного восторга — только горечь и ненависть. Я уже знала жуткую изнанку этой сказки, видела кошмарный оскал голого черепа за нарумяненной маской. И теперь я всем сердцем ненавидела этот Черный во всех смыслах город.

Вдруг я увидела среди огромных судов небольшой кораблик, с трудом тянущий огромную баржу. Над ним плескалось по ветру хорошо знакомое мне полотнище.

— Эггей! — что есть силы заорала я, размахивая руками — Ник! Рауль! Это я, Эмбер!

И широкая улыбка расплылась по моему лицу, когда я увидела, как нос буксира начал разворачиваться к берегу.

Ник и Рауль были рады меня видеть, но радость эта не помешала им заметить, что со мной что-то случилось. Поначалу они пытались растормошить меня, как-то развеселить, но быстро оставили эти попытки, заметив, что каждый вопрос причиняет мне боль. Я только намекнула, что то, что со мной произошло, связано с изнасилованием и после этого, обнаружившие необычайный такт ребята не стали тащить меня в постель. И хотя я несколько раз все же переспала с обоими, в целом они мне не докучали. Целыми днями я отсыпалась в кубрике, а ночью выходила на палубу, иногда болтая с Ником или Раулем, но чаще просто стояла у борта и смотрела на проплывающие передо мной огни городов и плещущиеся волны Миссисипи. И с каждым пройденным нами километром, с каждым новым днем я чувствовала себя все более живой.