Келли Орам - Эксперимент Эйвери Шоу

Я понятия не имел, что и думать. Еще раз прочитал ее «анализ» и нахмурился.

– Блин, Эйвс, а ты точно знаешь, как убить всю романтику. Очевидно, я реально облажался с поцелуем, если ты вот так его запомнила.

– Грейсон, этот дневник для записей наших научных исследований. Он не отражает мои личные чувства к произошедшему. – Лицо Эйвери стало цветом с пожарную машину. – Конечно же, ты не облажался. Думаю, это невозможно. Более идеального первого поцелуя и представить нельзя.

Как же она все-таки выглядела очаровательно, когда заливалась румянцем. Эйвс находилась ко мне так близко и, как всегда, пахла невероятно аппетитно.

– Не знаю. Само то, что ты смогла проанализировать наш поцелуй, означает, что он был недостаточно хорош. Думаю, тебе нужно дать мне еще один шанс, чтобы сделать все лучше.

Я не мог оторвать глаз от ее губ – тех самых, которые жаждал попробовать снова. Прямо сейчас.

Я начал наклонятся к ней, но она быстро отвернулась.

– Знаешь, – сказала она, – думаю, мне стоит взглянуть на твой дневник.

– О, нет! – Я напрочь позабыл о поцелуе и схватился за свой дневник, пока ее аналитические ручки не добрались до него.

– Но его придется сдать. Его будут оценивать, Грейсон, и теперь ты заставляешь меня волноваться, что в нем мало научных данных.

– Ты шутишь? Да в нем столько научных данных, что хватит на долбаную степень кандидата наук.

– Тогда почему я не могу посмотреть?

Я не мог показать ей дневник с кучей всякой фигни о том, как я на нее запал, как люблю заставлять ее краснеть и как танец с ней снес мне крышу. Особенно после того, как увидел ее дурацкий научный метод. Никоим долбаным образом. Мне придется переписать весь дневник с самого начала, прежде чем сдать.

Я покрепче сжал его.

– Потому что я сторонний, непредвзятый наблюдатель, помнишь? Чтение моих мыслей до того, как все закончиться, может полностью испортить эксперимент.

Эйвери тоскливо взглянула на дневник, но перестала настаивать.

– Ты прав. Извини. Но ты дашь его почитать после научной ярмарки?

Видите? Вот почему дневники – это глупость. Как я превратился в сопливую девчонку?

– Думаю, это зависит от результата эксперимента.

Эйвери надулась. Выглядело это чертовски очаровательно. Так же мило, как когда она краснела. Отчасти даже сексуально.

– Отлично! – буркнула она. – Но ты же понимаешь, что его все равно будут читать? Судьи и мистер Уолден. Дневник будет выставлен на нашем стенде для всех посетителей научной ярмарки.

Я демонстративно скрестил руки.

– Ну, когда он будет выставлен напоказ, ты сможешь просмотреть все, что захочешь. А пока руки прочь. Только в нем не хватает еще пары записей, так что нам нужно поработать над гневом. У меня есть несколько теорий , которые нужно проверить . Видишь? У меня все на мази.

ГЛАВА 11

ГНЕВ

Эйвери

Грейсон вовсе не шутил насчет того, что у него есть теория, которую нужно проверить. И он подготовился.

Ему по-прежнему казалось, что лучший способ наконец меня разозлить – это запереть нас с Эйденом в одной комнате и вывести на конфликт. Когда я отказалась, он поведал мне запасной план.

Я по натуре не агрессор. И никогда не была. Легко подвержена удушливому стрессу – это да. Но затеять ссору? Никогда.

Грейсон решил, что если удастся разозлить меня хоть по какому-нибудь поводу, то это послужит катализатором для всего сдерживаемого гнева к Эйдену – его слова, не мои. Он вычитал в интернете кучу способов раздражить человека и заявил, что не сдастся до тех пор, пока я «не спущу на него всех собак». Опять же, фраза из лексикона Грейсона.

Согласно гуглу, самый простой способ раздражить человека – это перевозбудить его. Сначала Грейсон заставил меня выпить четыре банки «Ред Булла». Затем заперся вместе со мной в комнате, включил стробоскоп, какую-то бесящую дэт-метал музыку и забросал меня изюмом. Все без толку. Тогда он достал из рюкзака водный пистолет.

И сказал, что остановится только с моей подачи. В конце концов я не выдержала и бросилась отбирать пистолет, Грейсон в ответ замучил меня щекоткой – я чуть не обмочилась в штаны.

Так что в итоге вместо впадения в ярость я оказалась намокшей, с изюмом в волосах и прижатой Грейсоном к кровати. Что стало перебором для его крохотных остатков сдержанности. Он поцеловал меня, и даже со стробоскопом и ревом дэт-метала я ему ответила. И мы еще долго не отлипали друг от друга. Так и застала нас моя мама, вернувшись с работы.