Брионес Лим - Двое из трех

Оставайся спокойной. Это просто Джесси.

– Привет! – поприветствовала его я, снимая мой пиджак в горошек. – Интересное место ты выбрал.

Он слегка поморщился.

– Да, не то, чтобы я сильно выбирал. Не знал, что в этом месте до сих пор разрешено курить.

– Мы можем пойти куда-нибудь еще, если хочешь.

Именно в этот момент кто-то решил прибавить громкость музыки. Стало так громко, что нам с Джесси пришлось кричать, чтобы услышать друг друга. Окружающая обстановка была далека от идеальной для нашего «наверстывающего» свидания. Я имею в виду встречу. Я имею в виду... о, забудьте об этом.

Джесси нахмурился и кивнул в знак согласия.

– Да, пошли. Я за рулем.

Мысль остаться наедине с ним в машине пробудила еще более напряженные чувства внутри меня. Стараясь изо всех сил держать свое выражение непосредственным, я кивнула.

– Звучит неплохо.

Джесси открыл дверь бара навстречу сильной волне холодного зимнего воздуха, который ударил меня по лицу, жаля нос и заставив мои глаза слезиться. Взглянув на мои стучащие зубы, Джесси нахмурился.

– Я забил место на обочине за углом. Прогулка не должна быть слишком долгой.

Мои зубы стучали, как маленькие дверные молоточки. Я быстро кивнула головой.

– О-о-окей. П-П-пошли.

Часть меня тайно надеялась, что он обнимет меня, чтобы согреть, но даже эта часть меня знала, что я смешна. Мы просто друзья. Больше ничего. То есть, если бы мы даже дружили с самого начала.

К тому времени, как мы добрались до его впечатляюще нового внедорожника, я была уверена, что мои губы были фиолетовыми. Я дрожала на его сиденье, когда он повернул нагреватель и начал размораживать окна.

– Забыл, как здесь холодно, – сказал он мрачно.

– В Чарльстоне не холодно? – я дула на мои руки, потирая их друг о друга и молча молилась, чтобы он взял их в свои.

Нелепо.

– У нас есть зима, но мы еще южнее. Ничего подобного как здесь – нет.

– Ох.

Тишина накрыла нас, пока мы ждали, когда машина нагреется. Единственным звуком было легкое мурлыканье двигателя и вентилятора с нагревателем.

Устав от проблемы – столь очевидной, как «слон в комнате», я покачала головой и вздохнула.

– Так зачем же ты отрезал меня от твоей жизни? Почему прекратил общение со мной?

– Ого! А ты прямолинейна, – ответил Джесси в неловком изумлении.

Мой рот сложился в надутые губки.

– Джесси, я серьезно. Я думала, мы были выше этого.

Джесси закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Хорошо. Думаю, я должен тебе объяснить.

– Да, должен, – согласилась я. Ожидала, что он откроется и была раздражена, не получив ничего, кроме тишины. – Джесси, серьезно?

– Я не готов тебе все рассказать, ясно? Просто прими то, что я могу рассказать, и смирись с этим.

– Но ты не сказал мне вообще ничего, – указала я.

– Я только что добрался до этой части, – беззлобно огрызнулся он.

– Хорошо. Ну, я здесь, чтобы выслушать, когда ты будешь готов.

Он сделал еще один глубокий вдох и грустно посмотрел на меня.

– Когда я ушел... подожди, ты помнишь это, не так ли?

– Как я могла забыть? – прошептала я, поморщившись. Когда между нами все стало так странно? Я изо всех сил старалась вспомнить смех, который мы разделяли, разговоры, которые у нас были, и ту легкость, которую мы чувствовали, общаясь друг с другом. Ни что из этого не была даже близко к этому неловкому «танго», которое мы исполняли сейчас.

Джесси кивнул головой и вздохнул.

– Я упал на самое дно тогда. Как только мой отец ушел от нас годом ранее, все глупые бунтарские выходки, которые я выкидывал, были не только ради шуток и развлечения. Я был зол. Хотел показать миру большой хер. И в семнадцать лет все это мятежное дерьмо, которое я делал, казалось мне единственным возможным способом сделать это.

Я слишком хорошо помню это время. В депрессии и ярости он целую неделю не ходил в школу. Я присматривала за ним, каждый день после школы я навещала его, пытаясь подбодрить. Я не уверена, что что-то из того, что я делала, сработало, но он, в конце концов, вернулся в школу. Вскоре после этого его детские выходки превратились в настоящее саморазрушающее поведение; немного алкоголя здесь, немного травки там, и бесчисленное количество опозданий и отсутствий. Хотя я не одобряла его поступков, я всегда была на его стороне, пытаясь сдерживать его от нарушения границ. Я, наверное, должна была постараться, остановить его, потому что к последнему году обучения его злоупотребление алкоголем стало настолько сильным, что это привело к тому, что его выгнали из школы. Прежде, чем кто–либо из нас успел моргнуть, он был немедленно отправлен жить со своим отцом.