Александр Мардань: Разгрузочный день

Рядом с ювелирным находится офис мобильной связи, а когда-то там был самый вкусный магазин — кондитерский. Начнем с пирожных. Пирожные, как и люди, были разными, а стоили одинаково. Социализм. Равенство. Пирожные — 22 копейки, люди — дороже. Самыми популярными были «трубочки». Остряки шутили: «Честный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом». Еще любили «корзинку», «слойку» и те, что делались из кондитерских остатков, — «картошку». В нашем городе была линия по производству шоколадно — вафельных пирожных. Тоже по 22 копейки. А в Москве таких линий не было. Наверное, для того чтобы там тоже чего-то не было, как у других. Социализм. Равенство. Поэтому командировочные в столицу обязательно везли перевязанные бумажными канатиками коробки. Сейчас их заменили разноцветными ленточками. Бумажные канатики остались в детстве вместе с бумажными солдатиками Окуджавы…

В соседний отдел всегда стояла очередь. За конфетами. В этом была некая педагогика. Потом всю жизнь «за конфетами» придется стоять в очереди…

Из шоколадных, дорогих, самые вкусные были «Белочка», «Мишка на Севере». Из дешевых — леденцы, соевые батончики, ириски «Золотой ключик». Большой популярностью пользовались карамельки с вязко — приторным наполнителем с загадочным, по крайней мере, для меня, названием «Рачьи шейки». Какое они имели отношение к обреченному на мученическую смерть подвиду членистоногих, я так и не понял, прожив добрую, потому что первую, половину жизни… На липкой обертке изображались веселые раки, про которых одна кулинарная книга писала: «Раки любят, чтобы их варили живыми».

Раков мы ели редко. В те годы из уст в уста передавалось правило: раков можно есть только в те месяцы, в названии которых присутствует буква «Р». Поскольку большинство этих месяцев приходится на холода, то кто же знал, где раки зимуют? А сейчас правило изменилось: если есть деньги, то есть можно все.

Так, хватит про кондитерский, пошли в колбасный. Сейчас тут магазин модной одежды, а раньше был гастроном, а в нем колбасный отдел. Ассортимент в нем по мере приближения победы развитого социализма сокращался. Нас, детей, это не очень расстраивало, потому что наша любимица «докторская» оставалась в нем до самого социалистического конца. За что мы ее любили? Наверное, за отсутствие вкраплений сала и жира. Цена все годы оставалась неизменной — 22 копейки за сто грамм. Правда, мяса в ней становилось все меньше и меньше. Сейчас нечто похожее происходит с ценами за квадратный метр недвижимости. Обещают, что они расти не будут, но многие боятся, что метр будет все меньше и меньше.

Рядом с «докторской» лежали «любительская», «отдельная», «ветчинорубленая» и — обязательная часть школьных обедов — «молочные» сосиски в целлофане. Стоп — кадр.

Нужно опять пить воду, чтобы не захлебнуться слюной от воспоминаний о предшественниках хот — догов. Кстати, почему я пишу только про то, что ели, а что пили…

За бутиком, бывшим гастрономом, — «Сигарный дом», здесь продают сигары и сопутствующие им предметы. Пепельницы, наверно. А тогда здесь было заведение общепита. Еда вне дома была едой общественной и происходила на предприятиях общественного питания. В этом помещении на огромной сковороде жарили шашлыки. Запахи разносились по всему кварталу. Порция состояла из равного числа постных и жирных кусочков мяса, политых красным соусом. Их укладывали в тарелочку из металлической фольги. Толщина фольги достигала толщины металла современного автомобиля, но это была одноразовая посуда! Правда, я не помню, чтобы эти тарелочки валялись в урнах. Может, они были многоразовыми?.. В те времена во многих квартирах в буфетах — горках рядом с чешским хрусталем гордо стояли красивые пустые бутылки «из-под импортного пива» и, поверьте, пустые пивные банки.

Ели шашлыки, стоя у высоких столиков. Жирные кусочки оставляли, постные съедали. Тогда многие столовые и кафешки были стоячими. Партия и правительство готовили народ к фуршетам. На столиках стояла соль, а в пельменных, бывало, — и бутылочка уксуса. Я еще застал время в начале шестидесятых, когда, выполняя решения партии и правительства, общепит держал на столах бесплатный хлеб, горчицу, перец с солью. Это было после объявления Хрущева о том, что «коммунизм не за горами». Как выяснилось, объявить коммунизм можно, построить нельзя. Бесплатный хлеб исчез со столиков вместе со снятым Хрущевым, вскоре за ними последовали горчица и перец, а во многих городах и соль. Исчезнувшим из магазинов перцем стали торговать цыгане, выходцы из страны происхождения пряностей. «Перец, перец, тени, тени, калы, калы!» — кричали они в подземных и наземных переходах, превращая их в прообразы современных супермаркетов, торгующих и косметикой, и цветами, и пряностями.