Александра Грац - Рассказы со смыслом и настроением

С недавних пор государство взяло на себя роль отца, матери, учителя, друга и Бога. Весь необходимый минимум рабочей силы, армии теперь воспитывается с детских лет в специальных казармах. Это более развитая форма объединения людей. Следующая ступень эволюции общества. Как только ты получил необходимые навыки, и тебе объяснили правила дальнейшей жизни, твою память блокируют. Каждый следующий день для тебя – это чистый лист. Все обязанности, передвижения расписаны за тебя и для тебя. Каждого с детства обучают основам грамоты и только тем навыкам, которые каждому лично будут нужны. Но главное каждого обучают двигаться только по белой линии и следовать определенному распорядку. Приходишь на рабочее место, а там тебя ждет список твоих обязанностей, которые необходимо выполнить сегодня. Задания для рабочих продумывают их руководители – надсмотрщики.

Уже чистя зубы, он почувствовал легкое волнение и его начало немного мутить. Наверное, от голода и, конечно, от того, что предстоящий день оставался для него загадкой. Что я буду делать, кем я буду, с кем я познакомлюсь, понравлюсь ли я этим людям, сработаемся ли мы? Он потер веки. На секунду перед глазами мелькнуло красное пятно. Сегодня он станет полноценной частью идеального общества.

Надо двигаться дальше. Он сделал глубокий вдох и открыл следующую дверь, за которой был огромный зал. В зал вели десятки таких же дверей, из-за которых осторожно выглядывали другие взволнованные работники. Это была столовая. Он взял поднос, получил свою порцию завтрака: овсянка с маслом, хлебом, сыром и сок – и сел на лавку за свободный стол. Еда была безвкусной, совсем не такой как во время обучения. Он помнил, что еда бывала такой вкусной, что ты ел ее, даже если был неголоден.

Линия под ним никуда не исчезала. Всё это время она вела к очередной двери. Напряжение внутри нарастало, и, пытаясь отвлечься от мыслей о предстоящем неизвестном, он начал разглядывать других людей. Немного испуганные, тусклые, но в большинстве любопытствующие и позитивные лица. Некоторые начинают подсаживаться друг к другу, делиться эмоциями, идеями и рассказами из жизни. К нему подсела какая-то рыжая девушка.

– Привет. Я присяду к тебе? Как тебе новый день? – она улыбнулась и, не дожидаясь ответов, продолжала дальше болтать. – Еда, конечно, так себе. Но, может, завтра будет лучше? – она рассмеялась, – смешно, правда? Как думаешь, сколько тебе лет? Ты вроде еще очень молод. Ужас, я болтаю без умолку. Я так возбуждена. Мне не терпится приступить к работе. Ты боишься? – она наконец замолчала, но он не торопился отвечать, обдумывая ее слова.

– Правда. Смешно. Ты говоришь так, как будто помнишь вчерашний день или сможешь сравнить сегодняшний с завтрашним….

Повисла неловкая пауза. К ним подсела женщина средних лет, явно лишенная того же энтузиазма, что и рыжая, но готовая с удовольствием потрепаться с новой знакомой ни о чем.

От этого щебета и все поднимающегося гула голосов в столовой у него пропал последний аппетит и он, оставив недоеденными половину миски овсянки и горький сыр, залпом допил сок и двинулся по своей белой линии. Пока он не спеша шел, он вспомнил, как во время обучения их жестоко наказывали, если они передвигались не по белой линии. Сразу выли сирены, появлялись надсмотрщики и били плетью нарушителей идеального порядка. Так им прививали законопослушность и учили, что, если под тобой горит белая линия, ты обязан двигаться только по ней.

Следующий зал разительно отличался от предыдущих комнат своими размерами. Если в спальне помещалась только кровать, тумбочка и стул, столовая могла вместить один-два десятка спален, то рабочий зал вмещал десятка два столовых. Бесконечные ряды столов с компьютерами, разделенные боковыми перегородками, тусклый электрический свет, деревянные стулья с исхудавшей обивкой. По линии ему пришлось пройти чуть меньше половины зала. Он шел и считал, сколько рабочих мест он уже оставил позади. Один, два, три… Видимо, начало рабочего дня у всех в разное время. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Иначе бы здесь было столпотворение… Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять… Он оглянулся назад и увидел вдоль стены сотни дверей, ведущих в этот зал с трех этажей. Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят, шестьдесят один. Направо. Пятый ряд. Он сел за стол, над компьютером видеокамера, как и на обучении. На столе список дел.

Он внимательно посмотрел еще раз на камеру, будто пытаясь разглядеть в ее объектив того, кто за ним наблюдал. Прикрепил список дел кнопкой к перегородке и приступил к работе. Работа была скучной, однообразной и достаточно быстро от нее начала болеть голова. К счастью, к этому времени над монитором как раз загорелась желтая лампа с надписью «ОБЕД», и под ногами вновь появилась белая линия, ведущая в столовую.