Павел Корнев - Одержимость

А что я? Подумаешь, у границы прошёлся! Да ещё не один, а под охраной старины Свори и двух его оруженосцев. Вон с взведёнными арбалетами и сейчас от плеши глаз не отводят. Ерунда, в детстве с братом и то дальше забирались. Куда как дальше…

Я перевёл взгляд с заброшенной дороги – наглядного подтверждения, что силы тьмы медленно, но неуклонно расширяют свои владения на землях Тир-Ле-Конта, – на Ведьмину плешь и вновь прищурился из-за кусавшего глаза дыма. Отсюда посмотришь – ничего особенного. Разве что листва пожухлая, да сухостоя больше. Ну и небо в той стороне куда темнее. А вот если приглядеться…

Жёсткая, будто металлическая проволока, серая трава, перекрученные чужеродной силой стволы деревьев, лиловые цветки и длинные загнутые шипы неведомых растений. И тишина… Ни птаха не мелькнёт, ни кузнечик на той стороне не застрекочет. А уж что здесь по ночам творится…

– Исчадия преисподней не страшны тем, кого вера сильна, – начал перебирать чётки отец Густав. – Тем более, при свете солнца.

– Это не ответ, – вытащив из седельной сумки флягу, я сделал добрый глоток вина и, закашлявшись, забрызгал рубиновыми каплями рубаху. Ох тень, не в то горло пошло! Это всё из-за Эдвина, не иначе – старый слуга смотрел на меня с немым упрёком в глазах. Ладно, хоть побоялся при чужих с нравоучениями лезть.

– Мы ожидаем преподобного Карла Арнсона – настоятеля монастыря нашего братства в Арли, – переглянулся с охранником священник. – И решили встретить его в Старых ключах.

– Зачем по этой дороге-то поехали? – я не дал увести разговор в сторону, почувствовав какую-то недосказанность.

– Последний раз в Тир-Ле-Конте преподобный был несколько лет назад и вполне может отправиться короткой дорогой.

– И что с того? – рассмеялся я. – Его вера не так сильна, как ваша?

– Он просто не представляет, как опасен этот путь ночью, – смиренно ответил церковник, пропуская мой смех мимо ушей.

– Как выглядит ваш гость? – Кевин Свори – седоусый рыцарь, выполнявший особые поручения моего деда – легко вскочил в седло и направил к нам своего коня.

– Выглядит лет на полсотни, ростом с меня, но гораздо худее. На подбородке красное родимое пятно, – перечислив, задумался отец Густав. – Так, Жерар?

– Носит простой серый балахон, на среднем пальце левой руки перстень с вырезанной на рубине печатью ордена, – добавил от себя охранник священника. – Свита в полдюжины человек: слуга и пятеро телохранителей. Путешествуют верхом.

– Не встречали. – Я стянул чрез голову испачканную гарью, вином и кровью рубаху и кинул её Эдвину, который зацокал языком, разглядывая след, оставленный у меня поперёк рёбер когтем косильщика. Поджившая царапина меня уже не беспокоила, но всё же, пожалуй, стоит промыть её крепким вином. Хоть серой хворью я в своё время и переболел, но мало ли…

– Не было их, – закивал слуга, передав мне свежую рубаху. – Не могли мимо нас проскочить…

– Может, в пути задержался или по объездной дороге отправился, – постарался скрыть своё беспокойство священник. – Жерар, мы точно засветло до Старых ключей доберёмся?

– Точно, – охранник поправил висевший в петле обоюдоострый боевой топор. – Только надо поторопиться – вечереет.

– Нас подождите, – неожиданно для себя я принял решение присоединиться к заинтересовавшему меня настоятелю монастыря и, сделав ещё один глоток вина, убрал флягу в седельную суму. – Вместе веселее…

– Нам возвращаться надо, – напомнил мне хмурый Свори, которому уже порядком осточертело со мной нянчиться. А уж тащиться неведомо куда по такому солнцепёку… Он и так весь в своём панцире взопрел.

– Не хочешь совершить богоугодное дело? – скривился я, упорствуя на своём вовсе не из-за особой любви к церковникам. Просто после возвращения в Тир-Ле-Конт разговор с дедом предстоит не из приятных, а до завтра, глядишь, он чуток остыть успеет. – Поехали, развеемся…

– Хорошо, – кивнул Свори, поджав губы, но оспаривать приказ не решился. – Кольчугу надень.

– Ещё чего, – фыркнул я, не собираясь накидывать поверх рубахи даже камзола, и забрался в седло. Понятно, что старому рыцарю поперёк горла приказы мальчишки полутора десятков лет отроду выполнять. Да только деваться ему некуда – хоть княжеский перстень рода Лейми и унаследует мой старший брат, я, как ни крути, тоже внук своего деда. Ничего, недолго охране меня терпеть осталось – давно уже пора к отцу в Альме возвращаться. – Рони! Нож мой принеси! Только смотри, до листокрута не дотрагивайся. И лезвие не лапай, протри сначала!