Сергей Макаров: Голос

Проснулся, на дворе декабрь: то морозный до костей, то мягкий, щекочущий кожу. Опять стол, лампа и мои мысли, изливаемые из другой реальности водопадом. Играет веселая, задорная песня. Последнее время ставлю какую-нибудь песню на повтор и слушаю до дыр, испытывая терпение соседей. И вдруг наступает обычное самобичевание. Очень часто в жизни понимал, что я чужой в любом месте. Что в любой компании или месте, я – как гнойный нарост, образовавшийся на здоровом организме. Что я – противоречие в любой компании: в хорошей компании я злодей, который не специально сделает какую-то гадость, а в плохой компании как порядочный человек или как называют «святоша». Большинство людей любят кошек, и против них я ничего не имею, но когда их начинают тискать или рассказывать мне как их любят, я сразу же становлюсь ненавистником всех кошек. Так что меня нужно выдавить и слить в канализацию. Обществу нужен здоровый организм, хотя нет…

Дальше. Дальше. Дальше! Я много раз задумывался о многогранности, личности и характере. Особенно на меня повлияло пара зарубежных книг. Я хочу быть многогранным! Идеал многогранности – это шар и к нему я стремлюсь, чтобы быть шаром, который светит всем и греет всем. Но это лишь мечта. Я, как обычно, завысил планку до небес. Многогранность – это прекрасно. Широкий кругозор – это великолепно. От граней перейдем к зеркалам. Магический трезвон. Стоишь зимой на остановке, ждешь автобус, чтобы доехать до общаги, где ждет скрипучая кровать, заглюченный ноутбук и кружка горячего дешевого чая. На остановке человек семь-восемь и проскальзывают мысли. Я отражаюсь в каждом человеке. В любом человеке можно найти частичку себя маленькую или большую. Сколько тогда надо собрать людей, чтобы из их кусочков собрать себя? И что тогда делать с их остатками? Будто мысли мясника-убийцы, стоящего посередине зала меж выпускников, с топором в руке. А если подумать, что Бог отображается в каждом человеке, то сколько нужно собрать людей, чтобы отобразить Бога? Это невозможно. Это вздор. Бог везде и он бесконечен. Он отображается везде, но отобразить Его невозможно. Конечная остановка. Скрипучая кровать и снова сон. Проваливаешься сквозь землю неизвестно куда.

Дрожь прошла по телу. Скукоживаешься. Маленький комочек тепла. Угасаешь. И все-таки встаешь и идешь на учебу. День за днем. Нужен ли я ей? Мне открыли глаза. Нет! Могу ли я любить безответно? Я попробую… Ведь знаю, что этот огонек скоро угаснет. И кто знает. Кто? Кто? Разгорится ли снова этот огонек. Превратиться ли он в огонь? А потом в пожар? Кто знает. Я маленький комочек тепла. Замигала лампа. Ушел в грусть, тоску, печаль. Скоро вернусь.

Девятый час. Тусклый свет. Лавочка. Дорога домой. Трясущаяся электричка. Совсем скоро я буду дома, спать на своем твердом диване и совсем один в большой комнате. Прошло только полпути в разговорах, а уже думаешь, как отдохнешь разумом и душой в родных местах, где нет одиночества и холода. Мчится электричка и я вместе с ней. Каким-таким образом человек в доли секунд может определить нравится ему что-то или нет? Где прячется этот определитель наших влечений? И еще ведь бывает и так, что нам начинает что-то нравиться спустя дни или года. Сейчас мой интерес горит к двум вещам: пираты и викинги. Мало кто задумывался о них, но если подумать, то они свободны в своем смысле слова. Викинги грабили, убивали и насиловали. Они делали то, что хотели. За их мужественность и упорство могу сказать, что они в некотором смысле мои кумиры. Что же сказать пиратов – они пошли против системы, против государства, против обычной жизни. Плыли туда, куда хотели. А выйти из системы – это либо быть отшельником, либо быть преступником. Буйный и горячий характер, конечно, станет преступником. И соглашусь, что все равно они оставались зависимыми от иных причин. Мы ставим в кумиров тех, кто поступает так, как мы боимся поступить. Ты стоишь в рамках своих страхов. А я выхожу из вагона, иду по плохо видимому снегу из-за темной ночи, которую освещают только столбовые огни и тусклая луна. Люди сами спрятали луну от своих глаз. Первая передача, плавно нажимаем газ и отпускаем сцепление. Брат везет меня до дома. Я в своем поселке, где ничего не видно и никого не слышно. Все сладко спят, у всех была трудовая неделя. Я снова ложусь спать, но уже без всяких вопросов, не дающих заснуть. Темная ночь. Твердый диван.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».