Миша Димишин - Брак в брачном договоре

Лицо Игоря Павловича исказилось от боли. Он взялся за живот и медленно произнес:

– Чертов этот их капучино… Сволочи, берут такие деньги, а молоко несвежее наливают. Мне надо отойти ненадолго. Поработай пока сам. Лимит только не превышай и следи за профитом. Он должен быть хотя бы минимальный. Сегодня день спокойный, ничего особенного не предпринимай. Кстати, забыл спросить, как тебя зовут? Ну, да ладно. Это потом.

Игорь Павлович встал из-за стола и, корчась от боли в животе, ушел. Гриша подсел к компьютеру и еще раз внимательно посмотрел в монитор. Движение разноцветных столбиков напоминало компьютерную игру, и он решил проявить сообразительность и попробовать выровнять все столбики по высоте. Благо над ними были еще и цифры, по-видимому, они эту высоту как раз и указывали.

Сначала он робко понажимал кнопки компьютера. Столбики изменились. Потом он сделал это смелее. Он даже понял, как можно изменять их высоту. Но выравнивание всех столбиков в одну линию оказалось делом не простым. Периодически они сами по себе изменялись. Гриша решил действовать быстрее и даже совсем быстро, чтобы успевать за их изменениями и поправлять их в нужную сторону. Так продолжалось примерно минут десять и неожиданно экран компьютера погас совсем.

Только сейчас Гриша услышал, до этого он был весь поглощен выравниванием цветных столбиков, какой ужасный шум и крик стоит в зале. Многие повскакивали со своих кресел. Слышались крики: «Надо срочно остановить торги!!! Акции рушатся!!!» Все сгрудились возле большого светящегося табло.

Гриша тоже встал из-за своего стола и подошел посмотреть, почему все так кричат и что они все рассматривают на этом табло. Но там он ничего необычного не увидел. Также светились красные цифры, только теперь не изменялись. Нигде ничего не рушилось. Когда же он обернулся и хотел вернуться за свой стол, то увидел, что возле его стола уже собралась группа людей. Некоторые из них громко выкрикивали: «Кто здесь работал?! Это он все натворил?!»

По лицам этих людей и их настроению Гриша понял, что экзамен он точно провалил, а, возможно, и напорол еще какой-то серьезный косяк. Он пробрался через толпу орущих людей и вышел из здания биржи на улицу, от греха подальше.

Пройдя уже несколько кварталов, Гриша вспомнил, что забыл там на бирже свой пиджак и кожаную сумку с инструментами. Но возвращаться за ними он не стал. Зачем они теперь ему, когда нет работы.

Домой Гриша пришел, когда еще не было и двенадцати часов, и кот Сержик снова встретил его удивленным взглядом, почему он вернулся так рано. Время было обеденное, и Гриша решил сварить себе и Сержику по-быстрому суп из сосисок. И пока он резал сосиски на части он все время разговаривал с котом.

– Вот, такие дела, Серега. Если так и дальше пойдет, то через неделю придется нам с тобой идти просить подаяния. Хотя и там сейчас конкуренция, знаешь, какая. Я даже с одним из этих нищих, что в метро в переходах стоят, разговаривал. Очень приятный человек оказался. Интеллигентный даже. Да… Там разные люди стоят. Так вот, у него плакатик такой лежал: «Жадных, бедных и равнодушных прошу не беспокоиться. И не подавать».

Я у него спрашиваю: «Это почему так?». А он мне отвечает:

– Так они все равно не подают. И потом, жадный страдать станет, если свои деньги кому-либо даст. У бедных – у самих нет. Будут подавать, им еще труднее станет. А равнодушный, если даст, то обозлится и проклинать меня потом станет, что я его равнодушие нарушил. Выходит, всем им от подаяний станет плохо. А делать надо все так, чтобы и тебе, и другим становилось одновременно хорошо».

– Вот такие, Серега, есть нищие философы.

Суп уже закипел, и Гриша убавил газ, когда зазвонил телефон. Звонила его младшая сестра, которая два года назад уехала с мужем жить в деревню в Тамбовской области. Муж ее был оттуда родом.

– Алло, Гриша! Привет, как вы там поживаете. Вот стыдно сказать, а звоним друг другу только по делу. У нас с Колей к тебе сверхогромная просьба. Ты же знаешь, что мы решили себе дом новый строить. А строить у нас некому. Наши деревенские путевого сарая сделать не могут, не то что дом кирпичный. Только на тебя вся надежда. Может, ты бы взял отпуск на работе и выложил нам дом. Мы заплатим.

– Анечка! Да какой разговор? Тем более, что с работы меня уволили. И денег мне никаких не надо. Прокормите нас с Сержиком – и отлично. Колюня, муж твой, крепкий парень, будет у меня подсобником. На пару, за лето коробку и выгоним потихоньку. Могу завтра и приехать.