Николай Гайдук - Избранное

Старый лётчик давно уже помер,
«Кукурузник» списали на слом,
Зарастает бурьянами в поле
Сельский брошенный аэродром.

Эти взлётные полосы были
Стратегическими для страны!
А теперь там коров распустили –
Пустота и покой целины.

Кукуруза давно не царица –
Время сняло корону с неё.
И всё чаще, и чаще мне снится
Улетевшее царство моё!

В хороводе стройных сосен – снег косынками лежит.
Утро встанет и поднимет, и нарядным убежит,
И попробуй, догони…
За околицей огни –
Огоньки-жарки вспылали! Как бы избы не зажгло!
Расписное, трудовое время движется в село.
И торопится народ –
На поля и в огород!
Всё кругом цветёт и пахнет, что куда тебе с добром.
И лягушка голубеет, отливает серебром.
И, конечно, небеса.
Всюду смех и голоса!..
На Подборной вновь гармошка и весёлый непокой.
Вновь хожу я неженатый, нецелованный такой…
Лишь под утро наповал –
Раньше так не уставал!
Кто-то свистом сон разрежет, вспыхнет песня вдалеке:
«Отвали, моя черешня, я живу на чердаке!»
Хулигань, пока в садах
Цвет и свежесть на ветвях!
И люби, и разлюбляйся, запевала разбитной,
Чистотелом да бурьяном – всей недолгою порой –
Попытайся, надышись,
Чтоб хватило на всю жизнь!

Взлетают лебеди, легки,
Оставив зимние печали!
Жарки опять цветут, жарки –
Цветы Сибири величавой!

Я так люблю их жаркий дух,
Я так люблю их образ жаркий!
Как будто сказочный петух
Ладонь ласкает гребнем ярким!

Как будто золото земли,
Все самородки друг за другом –
На тонких ножках вдруг пошли
Горами, берегом и лугом…

Стою, смотрю во все глаза
И сердце грею над жарками.
Цветёт Сибирь! Да кто сказал,
Что тут гремели кандалами?

Благословенные края,
Где вольный ветер не затихнет!
Жарки, жарки – душа моя
Вот так же после смерти вспыхнет!

Но это как-нибудь потом –
Я поброжу ещё по свету…
Цветёт Сибирь, горит огнём,
И дыма нет, и горя нету!

Ты снова ночью, мама, не уснула
И долго-долго думала, чтоб я
Поближе к дому или к Барнаулу
Вернулся бы в родимые края.

Ну, что тебе сказать могу я, мама?
Усни, усни! С утра так много дел…
Я свою жизнь выстраивал упрямо –
Я прямо жил, хоть не всегда умел!

Вернуться в край родной, под ваше солнце
Уже не раз намыливался, да…
Но бриться мне, наверно, не придётся –
Как проволока стала борода!

Давно мне полюбились эти дали –
Громады гор, лесов, полей, морей!..
Без них теперь прожить смогу едва ли,
Без них теперь мне только умереть.

А вот умру, тогда уж непременно
Я возвращусь на родину свою…
Раздольной, нежной песней вдохновенной
Я о любви к земле своей спою!

Горят ладони – хоть прикуривай!
Готовим на зиму дрова.
И звон гуляет по-над улицей,
Где пахнет снегом синева.

До пота крупного и светлого
Кладу поклоны горячо!
О чём-то я грустил до этого, –
Никак не вспомнится, о чём?

Воткну топор в сухое дерево.
Присяду, молча покурю.
Вон тучка белая до севера
Плывёт, подобно кораблю.

И как-то странно мне и весело,
Что не стремлюсь я в край чужой.
Морозный снег, должно быть, к вечеру,
Покроет землю берестой.

Деревня будет просветлённая
Дымком берёзовым дышать.
И стонет тело раскалённое!
И, как младенец, спит душа!

Заневестилась калинушка-калина
По садам весёлой юности моей.
Словно нежная оттаявшая глина –
Жёлтый свет лежит средь утренних полей.

Подарила мать мне белую рубаху
И пошёл я, подпевая соловьям…
Сильный ветер в грудь ударил, и с размаху
Разгулялся по калиновым ветвям!..

Я бродяжил, песни пел да спорил с ветром,
Вот и гнёзда соловьиные пусты.
Это кто ж тебе, сыночек, горьким цветом
На рубахе выбил красные цветы?

Стынут горы, стынет тихая долина,
Я в лесу вечернем вымок и продрог.
Где ж ты, белая калинушка-калина?
И любил я, и жалел, да не сберёг!..