Илга Понорницкая - Мама Петрова

Если в посёлок завозили мясо, люди со всех сторон сбегались к магазину. Очередь сама собой укладывалась в ломаную линию, заполняя всю площадь меж прилавков. Хозяйки спешили отовариться — так это называлось. Малышня носилась под ногами у взрослых, среди этих петель, которыми вилась очередь. Школьники, которых родители посылали постоять, так стоя и читали учебники, не забывая между тем переступать ногами, и так, вместе со всеми, потихоньку двигались к прилавку. Впереди взрослые спорили о коровьих или свиных костях. Кто отоварился уже, тому казалось, что костей досталось много, а те, кто ждал ещё, стыдили его:

— Совесть имей, к мясу и кости полагаются!

Словом, подготовить выпускной вечер с угощением было нелегко! Сейчас такие вечера обычно устраивают в кафе, но у нас это и никому и в голову не приходило. Да и кафе в посёлке было тесное и душное. Под потолком клубился пар, в нём вечно были перемешаны запахи селёдки и компота, а пуще всего лаврового листа, которым приправлялись чуть ли не все блюда. Пять-шесть столиков теснились вдоль окон, к ним стульев не хватало, и наш класс вместе со всеми учителями и родителями в кафе бы ни за что не поместился.

Словом, со школой прощались прямо в школе. И здесь не обойтись было без особенных людей. Особенными же были те, кто «знал ходы», как говорила моя мама.

А мама Петрова как раз таким человеком и была!

Эта тихая, светлая женщина знала тайные ходы, по которым в нашу школьную столовую в день выпускного предстояло прийти и отбивным, и шоколаду, и даже апельсинам.

Мама Петрова называла моей маме чьи-то имена-отчества, какие-то денежные суммы — мне ли было вникать! Само собой, после экзаменов всех ждёт роскошный выпускной вечер, как награда за долгие труды. Тогда я, наконец, смогу выкинуть из головы все эти формулы. «Скорей бы уже стало не надо учить химию», — так думаю я. А взрослые, видно, думают: «Скорей бы закончился тот ужин, на который мы собрали деньги!»

Им боязно: вдруг да кто скажет, что на эти деньги стол можно было накрыть и пощедрее? Хочется, чтобы скорее всё осталось позади…

— Дожить бы до выпускного, — говорит моя мама Петровой.

Та спешно ей кивает. Да, мол, дожить бы.

Я на неё с дивана гляжу снизу вверх. Её лицо в морщинах. Карие глазки сидят в них глубоко, поблёскивают. Взгляд из глубины — таков, что хочется к ней потянуться, обнять за шею…

Разве так делают? Конечно, нет. И я говорю ей вежливо, как взрослая:

— Да уж, дожить бы нам до выпускного!

В день экзамена я плохо понимаю происходящее. Затылок, и уши, и щёки зудят, точно по ним бегают сотни маленьких мурашей. Ладони покраснели и чешутся — это у меня аллергия на какие-то заученные химические вещества, точно я перетрогала каждое из них. Вот так и перетрогала: лап-лап. Кто же к ним прикасается? Видно, они и отравили меня.

Ноги ступают как-то странно, коленок я не чувствую. И в школе мне не подняться на второй этаж. Ольга Ивановна сбегает ко мне:

— Поля, ты готова?

Само собой, она ждёт, что я скажу да.

И то, что я впервые за столько лет не могу оправдать доверия старших, заставляет меня отчаянно, громко заплакать.

— Ну, ну, девочка, ты же умница, — обнимает меня классная руководительница. — Ты так много сделала, сегодня — последний рывок.

Она тащит меня за собой наверх. Но я слаба для рывка. Мои одноклассники в коридоре повторяют про электронные облака, про соли, кислоты, щёлочи. И я понимаю вдруг, что не знаю из этого ни-че-го. Мало того, я даже слышать о химии больше не могу. И, видно, поняв, что у меня не хватит сил ждать своей очереди, Ольга Ивановна толкает меня вовнутрь. В классе завуч и химичка обе улыбаются мне с невероятным, нереальным состраданием, так что я снова того и гляди стану плакать. Теперь уж от стыда — мне же так не хотелось сюда идти! Учителя меня так любят… А я не то, что они обо мне думают, не то!

Химичка Наталья Игнатьевна сжимает мою руку:

— Ну, всё в порядке?

Оказывается, я уже вытащила билет — и не заметила. Да, всё в порядке. Я это, оказывается, учила…

После мне не верится, что уже всё. Я не чувствую радости. Нет даже облегчения. Класс гудит — шутка ли, последний экзамен позади!

— Вы не удивили меня, — объявляет Наталья Игнатьевна. — Кто как учился, тот так и сдал экзамен. Всё вполне ожидаемо. Вот только Петров удивил…

Я думаю: наверно, Петрову уж очень повезло. Он получил «четыре». А может, даже «пять».

Все глядят на стеснительного Петрова.

— Петров загадал мне загадку, — продолжает химичка. — На экзамен ко мне Петров явился в домашних тапочках. Вот я и думаю теперь, что он хотел продемонстрировать…