Джи Майк - Вам сюда

Сегодня вечером Марику хотелось почитать что-нибудь особенное. Он провёл в книжном с полчаса, но так и не решил, на что истратить те триста рублей, которые заначил на книги. Купить книгу Марик позволял себе раз в неделю, и каждый раз готовился к этому событию загодя. Ведь чтения ему должно хватить на семь дней, вплоть до следующей покупки. На эти дни книга станет его другом, деликатным и заботливым, потому что будет безропотно его терпеть, и единственным, потому что других попросту нет. Книга не станет обращать внимания на то, что рост Марика метр шестьдесят, что телефон в его квартире последний раз звонил с месяц назад, и что грошовая работа экскурсоводом в убогом краеведческом музее недостойна мужчины. А также на то, что в свои двадцать восемь лет Марик ни разу не целовался с девушкой и мысленно давно поставил на этом деле крест.

Книга деликатно введёт Марика в свой особенный, мастерски сделанный автором мир. Она подарит ему приключения и переживания, которыми обделила совершенно не сложившаяся жизнь. Позволит забыть о нелепой внешности, о том, что одежду приходится покупать в магазине "Детский мир", о том, что год назад умерла бабушка, и теперь Марик остался на этом свете абсолютно один. А также забыть об идиотской девственности никому не нужного и не интересного закомплексованного перестарка.

За десять минут до закрытия Марик решился. На следующую неделю его другом станет "Под сенью девушек в цвету" Марселя Пруста. Марик давно хотел Пруста, но название его слегка отпугивало.

— Да чёрт с ним, в конце концов, — подумал Марик. — Ну и пусть под сенью девушек. — По крайней мере, не абсурдная нелепица дурацкого "Кода да Винчи", на который Марик недавно польстился и потом неделю страдал от жуткой, доходящей до крайности безвкусицы.

Марик бережно снял Пруста с полки и пошёл к кассе. Сейчас он заплатит и сегодня же прочтёт первые пятьдесят страниц, а то и все семьдесят. Прочтёт быстро, влёт, а потом попьёт цейлонского чаю с печеньем и перечитает эти страницы уже не спеша, смакуя слова и представляя, как скрупулёзно и заботливо их подбирал переводчик.

Магазин был пуст, и кроме стоящей за кассой девушки в нём никого не было. Марик вынул из бумажника тысячную купюру, положил её на прилавок рядом с кассой и протянул книгу.

— Ой, Пруст, — сказала кассирша, — надо же. Я здесь почти год работаю, и, знаете, вы первый, кто его покупает. — Девушка сделала паузу и посмотрела на Марика. — Ой, а я вас помню, — вдруг призналась она, — вы у нас часто бываете. Вы любите читать?

Марик мучительно покраснел. Девушка по другую сторону прилавка оказалась одного с ним роста и страшно напоминала Ирку Ловушкину, в которую Марик был влюблён в школе и которую старательно избегал, боясь себя выдать. Сейчас Ирка была замужем за Серёгой Авериным, единственным одноклассником, иногда звонящим Марику узнать, как дела. Раньше Марик ходил к Серёге на дни рождения, но с тех пор, как тот женился на Ирке, перестал, год за годом придумывая предлоги для отказа, один другого нелепее.

У кассирши были такие же, как у Ирки, огромные карие глаза, вздёрнутый носик и детские пухлые губы на слегка удлинённом, тронутом веснушками задорном лице. Сходство усиливали каштановые волосы, короткая стрижка и наполовину прикрывающая высокий лоб чёлочка.

— Да я, собственно, — Марик почувствовал себя полным идиотом, — не то чтобы, но вообще-то, да, — сказал он, поражаясь тому, какую ересь несёт. — Очень люблю, — закончил он, мысленно обозвав себя напоследок развесистым олухом.

— И я тоже, иначе зачем бы я здесь работала, — сказала девушка. — Но Пруста я не читала — пробовала один раз, но он оказался для меня слишком сложным. Ой, а у меня сдачи нет — только что кассу сдала, посмотрите, пожалуйста, у вас нет денег помельче?

Марик раскрыл кошелёк и, пряча глаза, не понимая, что делает, принялся в нём рыться. Как и следовало ожидать, кошелёк подлейшим образом выскользнул из рук и упал на пол. Марик нагнулся за ним, пребольно стукнулся локтем о прилавок и подумал, что дорого бы дал за то, чтобы оказаться от магазина километров за двести.

— Нет у меня помельче, — зло сказал Марик. — "Такая вот я проклятая образина", — подумал он и вдруг понял, что произнёс последние слова вслух. Осознав, что сейчас заплачет, он пожалел, что не может прямо здесь на месте умереть. "Не отходя от кассы, — пришло ему в голову, — надо же, какой удачный каламбур".