Роман Сенчин - В норе

– Гм… – Игорь вытащил из ведра несколько обледенелых березовых полешков, положил сбоку печки, чтоб подсыхали. – Спасибо.

– Даже на водку какую не поскупилась! «Серебро Сибири», семнадцать тысчонок за ноль семь литра. Вы здесь, наверное, самогон хлещете…

– Спирт. Самогон с чего гнать? А тут спиртзавод в соседнем селе… – Он уставился на горку продуктов – колбаса, консервы, пакеты с крупой, сардельки, лимоны; протянул ошалело: – Дела-а…

– Что, может, выпьем до твоего соседа? За встречу.

– Конечно, конечно! – потянулся Игорь к бутылке. – Давай открою.

– Да она винтовая, легко. Ты лучше консерву какую-нибудь…

Игорь покрутил в руках одну банку, другую. Спросил потерянно:

– Какую?… Скумбрию? Сайру?

– Открывай сайру. С картошкой вкусно.

Пока он разрезал ножом жесть консервы, девушка скрутила крышечку бутылки, сама стала разливать.

– У, стаканы-то! – возмутилась.

– Это от чая… налет. Рюмок, извини, нет.

Сели, чокнулись. Подождали, точно собираясь еще что-то сказать, но не собрались. Выпили.

– У-у-ух! – Гостья передернула плечами, подцепила вилкой бледно-оранжевые лохмотья капусты. – А хлеб имеется?

– Нет, нету… Всё не могу в магазин собраться. Картошка… А, сейчас! – Он вскочил, достал из буфета тарелки; высыпал картошку из кастрюли. – Накладывай, какая поаппетитней, а то тут с глазками есть… для себя варил… Рыба классная. Тыщу лет сайру не пробовал.

Некоторое время увлеченно ели. Девушка, видимо, проголодалась с дороги.

– Что-то сосед пропал, – опять взглянув на будильник, бормотнул Игорь. – Может, кого-то встретил другого… Хорошо бы.

– Читала твои рассказы в «Просторах», – отозвалась гостья на его бормоток. – У Женьки хранятся в папочке.

– И как?

– Да так, если честно… Понимаешь, тогда, там, ты был действительно писателем, до каких-то глубин пытался добраться, а теперь стал вроде журналиста… на злобу дня. И у тебя это вдобавок не получается.

– Может быть…

– А на что живешь вообще?

– Н-ну, – Игорь замялся, – родители иногда помогают. Мне тут много не надо. Капуста, картошка… В ноябре девять петушков зарубил, три курицы, какие старые. Так что с мясом… В кладовке висят. Может, приготовить?

Гостья улыбнулась ему сочувствующе-грустно, как больному или увечному:

– Оставь про запас. Зима длинная.

Он поймал эту ее улыбку, заговорил живей:

– Всё у меня отлично! Едой сам себя обеспечиваю. Женьке, конечно, спасибо за бумагу, за стержни, ленту вот для машинки привез. А в остальном… Все, в общем, отлично. – Ему не вовремя попалась банка с самосадом, и голос сам собой опять потускнел: – Особенно когда курево есть.

– А сейчас?

– Что – сейчас?

– Есть курево?

– Вот, табак. Он полезнее, кстати, чем сигареты. Привыкнуть только никак не могу…

– Тогда, – девушка наклонилась, достала из сумки несколько пачек «Явы». – Не знаю, какие ты куришь. Когда-то, кажется, эти…

– Ух ты! Мари-инка… Вот спасибо! – Торопливо распечатав пачку, Игорь вытянул сигарету и закурил; шумно выпустил дым, признался: – Только сейчас понял по-настоящему, что это действительно ты!

– Что, изменилась так?

– М-м… да нет… но, вообще-то, времени много прошло.

– Да, два года совсем не виделись… Когда ты в последний раз домой приезжал?

– В сентябре позапрошлого. Ну, как раз больше двух лет…

– И как, не тянет? – В голосе желание услышать «тянет», но хозяин то ли не догадался, то ли не захотел – рубанул:

– Нет. – И поднял бутылку: – Еще по чуть-чуть?

– Наливай. Никак не могу согреться.

– Отличная водка, – выпив и наскоро закусив, похвалил Игорь. – Мы тут к другому привыкли…

– Зря институт бросил, – перебила гостья. – Вот пролетело время, может, лучшее, а ты – в стороне. Восстанавливайся, пока не поздно. Тебя там помнят, тем более, спрашивают…

– Хм, да какой из меня студент уже… ты что… – Игорь отмахнулся, перевел разговор на другую тему: – Затопить? Действительно, прохладно что-то. Да и на дворе не Ташкент… – Взял спички со стола, направился к печке. – Вообще-то затапливаю обычно после восьми, но коль у меня замерзшая дама…

Она не отозвалась на эту попытку шутки, о чем-то думала. Игорь открыл дверцу топки, где заранее были сложены колодцем мелконаколотые полешки, а внутри колодца – щепки и береста.

– Дрова экономить стараюсь, – продолжал объяснять заодно, – все лето валежник таскал, пилил ножовкой. Вроде бы много, а всегда получается, что к апрелю приходится снова идти, а в бору снега еще по колено… Днем вот плитка справляется…