Виталий Амутных - Жажда

Ночь прошла в апокалиптических кошмарах, но, проснувшись, я искренне пожалел, что участь моя еще не решена. И хотя не было свидетелей моего позора, чей-то упрек неотступно следовал по пятам. Полдня неотвязно терзали меня неясные в существе своем химеры. Были то обломки виденного сна или же мной взращенные угрызения, требовавшие час за часом вычерчивать квадраты комнат? Это бессмысленное движение, причиной которого могло быть что угодно, только не моя воля, вынесло меня к середине дня на балкон. В двух метрах, облокотясь на перила, стоял сосед. Он был в одних спортивных трусах. Тихий зеленоватый свет, стекавший с листвы каштанов, не спеша высвечивал каждый мускул его восхитительного тела, придавая коже оливковый оттенок, а ее обладателю неземную принадлежность. В руке юноша держал стакан, наполненный алой жидкостью, не торопясь вливал ее в себя. Острый солнечный луч, прошив узорчатую зелень, врезался в рубин стекла и взорвал его золотым сполохом.

— Как она, жизнь?

— О-о! Бьет ключом! А ваша как?

— Ничего. Спасибо. Живем помаленьку. Розетка вот только коротит, а лезть чинить

боюсь: руки дрожат. Будем сегодня без света сидеть.

— Ну, давайте я помогу. Инструменты у вас есть?

Через несколько минут он был у меня. Я показал ему неисправную розетку у окна, принес портфель с инструментами. Не теряя времени, парень приступил к делу. А я, стоя за его спиной, как завороженный следил за пульсирующим лимонным бликом на его загорелой могучей шее. Среди инструментов у меня было такое длинное-длинное шило. Я взял его и воткнул по рукоятку в порхавшего на шее солнечного мотылька. Жена вернулась только через час.

-

Опять стены. Шершавые, грубые. Наверное (да как же иначе), они хранят свою неповторимую историю, но я не пытаюсь разгадать ее, не хочу. Пусть… Так лучше…

1990 г.