Денис Угрюмов - Солнце на ПСС

– Правда? – обрадовалась Аделаида. – Ты никогда не говорила… Ты не горбись так, Адочка, – она робко погладила дрожащую руку Ады Карповны, переплела свои тонкие пальцы с морщинистыми пальцами старухи. – Ты ведь на самом деле не старая. И не злая. Уж я-то точно знаю…

– Правда? – неуверенно переспросила старуха и попробовала улыбнуться. Губы задрожали от непривычного усилия, лицо, застывшее скорбной маской, тоже дрогнуло, его черты потекли зыбким туманом, искажаясь, растворяясь в воздухе… Через минуту две юные Аделаиды смотрели друг на друга.

Они переглянулись, рассмеялись, крепко взялись за руки и вдруг исчезли. Только воздух еще мерцал некоторое время там, где были их счастливые улыбки и соединенные руки…

– Где они обе? – растерянно спросил Артем. – Куда делись?

– Ох, дурень… – пробормотал кот.

– Ну, опять начинается…

– Ведь столько лет с ними обеими… А все прошляпил… – Кот опустился на пол, зажмурился, закрыл лапой нос. – Ох, старый я дурень…

– Кто прошляпил? Что?

– Да ведь им просто друг с другом надо было помириться, – вздохнул кот. – В глаза посмотреть. Увидеть друг друга. Понял?

– Ну… И куда они делись?

В темноте сердито рявкнул голос Барсика Ивановича:

– Ну-ка прекратить это!

– Что? – сонно и недовольно спросил Артем.

– Я тебе объяснял разницу между – хранить воспоминание и сотворять призрака? А?

Артем вздохнул, повернулся на бок, пробормотал:

– Да, что? Я ничего…

– В окно посмотри, – прошипел Барсик Иванович.

Возле окна стояла Лена с распущенными волосами, в синем сарафане, смотрела на цветущие деревья…

– Ты что же это делаешь, дурень, а? – зашептал возмущенно Барсик Иваныч. – Ты зачем при живом человеке призрак сотворяешь?! Хранить воспоминания надо, хранить! Понял? А не сотворять из них незнамо что. И любить надо – не это незнамо что – а живого человека! Понял, дурень? Ох, молодо-зелено…

Дверь открыла Леночка. Заспанная, в коротком халатике и пушистых тапочках.

– Ой, Темка! – Леночка смущенно пригладила растрепанные волосы. – Привет. Ты что так рано? Никита еще спит. И мама.

– Вот и хорошо, – Артем улыбнулся. – Я на сегодня машину заказал. Днем переезжаем.

– Ой, правда? Здорово. А ремонт?

– Ну, самое главное – сделано.

– Ты что на меня так смотришь, Темка? Как будто в первый раз увидел. Или давно не видел…

Леночкина улыбка была нежной и родной. Настороженность, которая делала лицо красивой незнакомой девушки в синем сарафане чуть отстраненным и неживым, как у фарфоровой куклы, давно исчезла. Сейчас Леночкины глаза светились любовью и доверием.

– В первый раз, – ответил Артем. – И очень давно не видел… Ты такая красивая, Ленка…

И он крепко прижал ее к себе – теплую, живую, настоящую…

Артем стряхнул подушки на новом диване, сдвинул детскую кроватку в угол. Отступил на несколько шагов. Внимательно осмотрел комнату.

– Да хорошо уже, – сварливо пробурчал пегий кот, усаживаясь на пороге. – Чем пялиться попусту, перекусить бы чего придумал. Твои-то скоро приедут?

– Сейчас встречать пойду, – улыбнулся Артем.

– Ну ладно. Как говорится, полный дом вам всякого добра… И не поминайте, не призывайте, и не сотворяйте… ну ты знаешь, кого не положено.

Кот поднялся и понуро пошел к двери.

– Э-э… Барсик… Барсик Иваныч!

– Чего? – кот обернулся.

– А ты куда?

– Куда-куда, – проворчал кот. – Аделаида-то моя ушла… Хорошая она хозяйка была, и поговорить, и за ухом почесать с уважением, без фамильярности, и сметаны не жалела… Ну, раз ушла – так теперь и мне пора.

– Оставайся, а? – вдруг, неожиданно для самого себя, предложил Артем. – Кот в доме – это хорошо…

– Вурдалак я… Тьфу, кошолак.

– Да какая разница! – Артем махнул рукой.

– Что, правда, приглашаешь? – оживился кот.

– Точно. Обещаю без фамильярностей. И сметаны не жалеть. Ты только мне Никиту не напугай этими своими… переворачиваниями.

– Да что ж я дурень какой, что ли? Мы, порядочные кошолаки, перед кем попало не переворачиваемся! И потом, знаешь, дети они куда понятливее взрослых… это, как это… Стереотипами не искалечены еще, во! А я ему, знаешь, какие сказки рассказывать буду! А колыбельные мурлыкать! Куда там этой, Арине Родионовне… У ее воспитанника ведь тоже кот говорящий был, слыхал небось, а? Он этого кота потом с благодарностью в стихах воспел!