Наталья Нестерова - Зефир в шоколаде

— Вот твоя блузка. Можешь найти дырочку от сигареты? Нет! У нас девочка художественной штопальщицей работает — высший класс! Блузка словно новенькая.

— Отлично! — сказала Алиса, похвалив, естественно, блузку, а не штопальщицу.

Посчитав разминку законченной, я перешла к делу:

— Брат купил путевки на теплоход для себя и Веры. Оказывается, твоя сестра ни разу не была в отпуске?

— Почему не была? — возразила Алиса. — Верочка каждый год с Вадиком в деревне отдыхает.

— Это — не отдых. А чтобы одной на курорте или с любимым человеком? Да и любимого человека у нее не было.

— Вы так говорите! — укоризненно сморщилась Алиса. — Будто я своей сестре добра не желаю!

— Значит, договорились! — я поднялась, будто разговор согласием окончился.

— Погодите! — Алиса тоже вскочила. — А как же Вадик?

— Ты что же? За своим сыном две недели не присмотришь?

— Да! Но! Но у меня сейчас ответственный период, готовлю сборник стихов.

«Не протухнут твои стихи, — подумала я, — потому что и свежими никогда не были!» А вслух пообещала:

— Я тебе помогу.

Веру уговорили на тайный брак, в три глотки беззастенчиво обманывая, что с разными фамилиями, не мужа и жену, их поселят в разных каютах.

— Повод для замужества очень весомый! — отшучивалась Вера.

На самом деле все понимали, что она боится совершить поступок, который ранит сестру, хотя темы Алисы не касались. Если бы мне кто-нибудь сказал, что в служение сестре можно уйти как в монастырский постриг, я бы никогда не поверила. Но наша Вера! Таких поискать!

— Верочка? — тоном доброго доктора спросил Сергей. — А Юрка перед тобой на коленях стоял? Нет? Роковая ошибка! Он неопытный, первый раз женится. Да и проблемами памяти страдает, особенно когда бреется. Сердце тебе, наверное, предложил, а руку забыл. На колени! — гаркнул Сергей и ткнул пальцем в Юру.

Юра бухнулся на колени перед Верой:

— Предлагаю свою мужественную руку и трепетное сердце. От тебя прошу… Чего, собственно, просят? Серега, а? Тамара?

— Согласия, — подсказала я.

— Согласия обменяться частями тела, — хмыкнул Сергей.

— Юра, перестань! — смутилась Вера. — Встань сейчас же!

— Ты моих родственников, — тихо спросил ее Юра, — хорошо изучила? Сейчас они тоже станут перед тобой на колени!

Он выразительно посмотрел на нас, и мы с готовностью кивнули. Отчасти это была игра, представление. У нас первое апреля двадцать раз в году.

Но Вере было не до шуток, она испугалась и дала согласие. Потом испугалась еще больше и взяла слово с Юры, что в их жизни ничего не изменится. Юра на чистом глазу соврал: все будет по-старому.

Но не такой он дурак, чтобы брать в жены чью-то поденщицу!

— Алисоньке не стоит говорить о свадьбе, — предложила я, — пусть будет для нее сюрпризом!

Муж хмыкнул, сдерживая смех. Его развеселили мое притворство, хлопанье глазами и умилительное «Алисонька». Они с Юрой, конечно, — артисты! Народные! А я — драмкружок!

Процедура бракосочетания не была праздничной или торжественной. Сергей поглядывал на часы: скоро поезд, надо успеть хотя бы в вокзальном буфете шампанского выпить. Пока молодые расписывались, заведующая ЗАГСом жаловалась мне, что зеленое платье жмет под мышками.

— Укоротим! — пообещал ей Сергей, забирая свидетельство о браке.

Юра крякнул и с обворожительной улыбкой отпустил комплимент заведующей:

— В зеленом с ног до головы вы будете неописуемы!

Я решила не откладывать дел в долгий ящик. Проводили молодоженов, заехали домой за чемоданом и отправились к Алисе.

— В квартиру подниматься не буду! — решительно отказался Сергей. — Здесь, во дворе на лавочке подожду. Ты там концерт устроишь. Два скандальных сопрано мой изнеженный слух не выдержит.

Когда Алиса открыла дверь, я без вступлений и разминок сообщила:

— Пришла за Вериным приданым. Она к мужу переселяется.

— К какому еще мужу? Что за глупости! — передернулась Алиса.

— К законному! Они с моим братом сегодня оформили отношения. В данный момент отбыли в свадебное путешествие. Пьют шампанское в поезде. Специально им бутылку дала и два фужера.

Алиса нервно погасила окурок в пепельнице и тут же прикурила новую сигарету, заявила, что не верит, будто сестра могла с ней так поступить.

— Как «так»? — переспросила я. — «Так», будто у нее есть собственная жизнь и судьба? «Так», как живут все нормальные женщины? Поэтессы не в счет, конечно. Дымишь, точно паровоз, — брезгливо разогнала дым перед собой. — Не квартира, а тамбур электрички. А здесь ребенок!