Игорь Соколов: Как моя жена изменяла мне (сборник)

В общем, у него было все кроме единственной свободы.

С каждым днем новобрачная становилась все требовательнее в постели, кроме всего прочего, она заставила его постоянно употреблять «Виагру», и пользовалась им теперь как вещью, и утром, и вечером, и даже посреди ночи.

Вдобавок ко всему он вынужден был каждый день выслушивать ядовитые насмешки ее охранников и прислуги, которые исподтишка всякий раз корчили ему рожи, а еще называли «отсосом», поскольку знали о ее пристрастии к оральному сексу.

В конце концов, его рассудок действительно помутился, и он стал разговаривать сам с собой. По ночам ему снились кошмары, как его законная половина овладевала им и тут же превращалась в страшное чудовище.

Она пыталась его лечить с помощью известных профессоров, и даже на какое-то время это лечение ему помогло, но однажды он отпросился у нее на часок погонять в ближайшем ресторане бильярд, сел в свой «Лексус» и навсегда скрылся, исчез из ее жизни.

– Вот сволочь, совершенно ни капли благодарности! – плакала безутешная жена, думая о том, что он сбежал. Целый месяц она скулила как побитая собака, но однажды ее вызвали в прокуратуру, и там от следователя она узнала о том, что на дне Москвы-реки нашли ее «Лексус» и труп ее бедного мужа, который, по-видимому, напился в ресторане и не справившись с управлением «Лексуса», сорвался с моста, однако машину снесло очень мощным течением, и поэтому поиски ее, как и самого водителя продлились так долго.

– Его гибель была неизбежной, – с каким-то странным облегчением вздохнула она, разговаривая по телефону с подругой, – зато он не достался никому после меня! Совершенно никому!

– Ну, ты и стерва! – восхитилась ею подруга.

– А ты думала?! – торжественно и злорадно рассмеялась она.

Со временем она не только успокоилась, но нашла себе еще одного мальчика, который каждый день и час, как по мановению волшебной палочки, удовлетворял ее волчий аппетит, и в этом и состоял весь абсурд ее жизненного парадокса, потому что ее «Я» искало утверждения этого бессмысленного мира в себе.

Одна жертва была уже принесена – и она успокоилась.

Отсюда мысль – Любая Смерть имеет свое роковое предназначение. Иными словами, смерть мальчика – мужа смысла позор с ее собственного существования, чтобы она снова обрела тот же самый позор!

Только ночью и при задернутых шторах, в глухой темноте своей единственной спальни старик со старухой опять занимался любовью, привычка в этом была и тень воспитанья, но главное все же, было в нем отвращенье к ее безобразному телу и чуть к своему…

– Ха-ха, удовольствие! Есть, но самая кроха, – старик рассуждал про себя, обнимая старуху, – а впрочем, на жизнь обижаться, наверное, поздно!

– А сил у него как у быка молодого, – старуха думала тоже и часто вздыхала, – с годами уродства все больше, здоровья все меньше, а этот боров едва ли бывает мной сыт?!

И так они жили себе и думали вместе, но всяк о своем, едва замечая, как время уходит и сыпется будто песок, из колбы в колбу, минуты собой измеряя…

А жили они у самого Черного моря, в селенье совсем небольшом, но все же курортном, и был у них домик один на двоих, тихий садик с беседкой, еще подвесной умывальник в тени кипарисов, и комнатушка, которую часто сдавали за деньги внаем…

Однажды днем в середине жаркого лета к ним попросилась одна влюбленная пара, то ли с невестой жених, то ль с попутчицей близкий попутчик, сейчас молодых не поймешь, где хотят, там со страстью трясутся, как угодно друг с другом живут, никого не спросясь…

То ль с завистью, то ль просто в забытье на молодую пялилась старуха, старик от похоти безумной ошалев, в дом забежал, лег на постель и сном забылся, покуда сам себя всего не истерзал…

Дни шли и молодые отдыхали, купались в море, в местном баре танцевали, и старики порой не замечали своих жильцов, живущих через стенку… Лишь только ночью, слыша стон младой в постели, старик старуху обнимал и разгорался такой безумной страстью, что старуха его броска до ужаса боялась…

Как-то поздно вечером с прогулки молодые еле возвращались, дань отдав святому Дионису, перепробовав с десяток редких вин, они под кипарисом развалились, из них не шевелился не один… Десятый сон, наверно, видела старуха, когда старик сидел у дома на скамейке, и улыбался, видя спящих молодых…