Уоррен Эллис: Уборщик свиных туш

— Разумно, — сказала Аманда.

Выпрямившись, мистер Сан сказал:

— Должен заметить, что на данный момент вы очень хорошо держитесь.

— Это интересно, — ответила Аманда. — Мне нравятся протоколы. Мне нравятся процессы. Алгоритмы. Это немного похоже на написание кода и рабочий поток. Меня это даже успокаивает. Можно принести стул?

— Конечно, — сказал он, ударив молотком под другим углом, стремясь уничтожить скулы и глазницы.

В двери ванной она обернулась и остановилась, озадаченно наклонив голову.

— Как мне вас называть?

Мистер Сан изучил ее. Снаружи наступал полдень, и свет через матовое окно бриллиантами падал на ее кожу.

— Зови меня Дэвид, — сказал он.

— Это настоящее имя?

— Да, — соврал мистер Сан.

Ее лицо просияло.

— Значит, Дэвид. Сейчас приду.

Странным образом счастливый, он вернулся к превращению лица клиента в труху.

— Будет немного вонять, — сказал мистер Сан, нажимая на кнопку на маленькой серой кухонной горелке. Огонек выскочил, как пламя из ада. Он взял левое запястье клиента в левую руку и ловко и продуктивно прижег каждый палец на руке мертвеца.

— Пахнет жареной свининой, — прокомментировала Аманда, сидя на стуле из кухни у изножья ванны. — Наверное, это не очень оригинальное описание. — под стулом стоял распылитель с освежителем.

— Это распространенное мнение. — согласился мистер Сан. — Хотя я встречал людей, которые настаивали, что люди на вкус как телятина. И одну женщину из Канады, которая божилась, что люди, как и большинство других видов мяса, на вкус слегка напоминают курицу. Но она была ненормальная. И еще канадка. Пугающий народ. Видела когда-нибудь, что они вытворяют с китайской едой? Китайский шведский стол, Господи боже. Так. Готово. — он положил руки клиента в ванну и заткнул пробкой слив.

Мистер Сан вернул горелку в ящик для инструментов. Он любил, когда инструменты в порядке и под рукой. До этого он вернул в ящик копию Ка-Бара, а теперь снова ее извлек.

— Итак, — сказал он, раскрывая черное лезвие, — мы уничтожили зубы, раскрошили лицо и избавились от отпечатков. И нас не поймали. Следовательно, можем приступить к первой стадии утилизации трупа. Слив жидкостей.

Аманда так быстро сложила ладони, что чуть не хлопнула.

— Ой, — сказала она. — И какой процесс здесь, Дэвид?

— Разрезы, — ответил он.

Он поднял клиента за шею и мастерски сделал шесть глубоких надрезов на спине, словно рисуя крылья. Затем вонзил нож в живот, три раза. Пораздумал пару секунд, сменил хватку и навел нож на мешок на голове трупа, под череп, для одного прокола. Опустив тело, мистер Сан перешел к ногам клиента и несколько раз глубоко и косо полоснул бедра.

— Вскрываю бедренные артерии, — пояснил он Аманде, начертив последнюю диагональ.

— Я не понимаю, — сказала Аманда. — Разве кровь не будет вытекать целую вечность?

— Что ж, — сказал мистер Сан, — у нас еще тысяча сто секунд, чтобы волноваться о трупном окоченении. Мы еще на той стадии, когда тело сохраняет гибкость. — он перешел к сумке. Там был нужный ему широкий лист пластика, прямо поверх двух бутылок отбеливателя.

Мистер Сан с легкостью многолетней практики накрыл листом клиента — как он и надеялся, лист доходил точно до кончиков пальцев — и вырезал два отверстия для рук над грудью. Он оставил кружки пластика, положив их рядом с рулоном скотча в ящик для инструментов. Оперся коленом на край ванны, просунул руки в отверстия, положил на грудь мертвеца и сказал: «Смотри».

Он начал ритмично надавливать на грудь клиента каждые десять секунд. Ребра прогибались, и через минуту из проколов и разрезов заструилась кровь.

— Видишь ли, сердце — всего лишь насос, и его можно запустить вручную.

Аманда захихикала.

— Сердце — всего лишь насос. Мне нравится. Похоже на правду.

— Это факт с сточки зрения механики, — заметил мистер Сан, сократив интервал до пяти секунд.

— И буквально, и фигурально, — сказала Аманда. — Никогда не встречала людей, у которых в груди было что-то кроме насоса.

Краем глаза мистер Сан заметил новую морщинку на ее лбу.

— Уверен, это неправда, — сказал он.

— Я смогла мыть голову только в последние два года, — сказала Аманда.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ну, когда я работала на других? Работала в больших помещениях, поделенных на кабинки? Это как человеческие загоны для написания кода, и пропорция женщин к мужчинам была, может, — может! — одна к тридцати. Я перестала мыть голову, на годы, и не носила ничего, что не одобрила бы Юношеская Лига Анти-Секса. Я не встречалась ни с кем — там были только парни, у которых вместо сердца насос. Я плохо разбираюсь в социальных сигналах, но даже я спустя какое-то время догадалась, что если прическа у меня будет как парик бродяги, а носить я не буду ничего, кроме комбинезонов-onesie и салатовых шлепок, то от меня отстанут. Главная цель стартапа, создания нового бизнеса и ухода с работы — я могла снова стать собой. Что бы это ни значило.