Сьюзен Стивенс - Неукротимый

— Я привезла с собой ноутбук, клавиатура с шрифтом Брайля, — пояснила она как ни в чем не бывало. — И я планирую остаться здесь примерно на месяц.

— Месяц?! — взорвался он.

— Возможно, парой дней больше, — задумчиво произнесла она. — Не волнуйся, я квалифицированный сомелье с дипломом по виноделию…

— И каков же твой стаж? — резко спросил он.

«В какие, черт возьми, игры играет Элиас? Он обязан был отправить кого-то другого, чтобы оценивать мои вина!» — злился Начо.

Чувствуя нарастающий в хозяине гнев, жеребец начал нервно переступать копытами. Грейс пошла по тропинке, держа собаку на поводке.

— Ты не хочешь обуться?! — крикнул Начо ей вслед.

— Я не ребенок, Начо, — не оборачиваясь, ответила она и покачала босоножками, которые держала за ремешки на указательном пальце.

Она не могла позволить Начо увидеть, что нервы ее натянуты как струна и что она ни минуты больше не могла вынести его критики. Она просто должна вернуться в гостевой домик и собраться с мыслями. Она не ожидала, что снова почувствует то же волнение, оказавшись рядом с ним, но ничего не изменилось с момента их последней встречи.

Он ясно дал понять, что Грейс — последний человек, которого он хотел бы видеть в своем имении. Но она была здесь и не собиралась никуда уезжать, пока не сделает свою работу.

Они молчали. Грейс казалось, что Начо следит за ней, как охотник за добычей. Она спиной чувствовала, как он взглядом буквально прожигает ее насквозь, наполняя каждую ее клеточку возбуждением.

Она вспомнила его прикосновения и поцелуй на свадьбе и то, как отреагировало ее тело. Здравый смысл вовремя напомнил ей, что тогда она была юной и неопытной, в отличие от Начо, и любое продолжение приведет лишь к тому, что ее сердце окажется в конце концов разбитым.

Для Грейс любовь и секс были неразрывно связаны, в то время как Начо, если верить желтой прессе, был известным плейбоем и менял подружек как перчатки.

Но в одном он был прав. Если бы только она могла видеть!

Тропинка была каменистой, и Грейс остановилась, чтобы обуться.

— Пожалуйста, не надо, — как можно спокойнее сказала Грейс, услышав, что Начо собирается спешиться. — Бадди не даст мне упасть, — настаивала она.

Впервые за долгое время она снова ощущала себя обузой. Она не чувствовала себя настолько неуверенной, как сейчас, с тех пор, как ослепла. Грейс охватила паника. Она даже упустила момент, чтобы схватить Бадди за поводок.

— Пожалуйста, позволь мне… — резко произнес Начо.

Было слишком поздно говорить «нет», он уже спрыгнул на землю.

— Спасибо, но ты только запутаешь Бадди, — напряженно произнесла она, ощущая, как слегка покалывает кожу от его близости.

— Прошу прощения, — холодно ответил он. — Я понимаю, что твоя собака многое умеет, но сможет ли она поднять тебя, если ты упадешь?

— Бадди не дает мне упасть, — возразила она. — И мы отлично тут справляемся. Бадди, в коттедж.

Теперь Грейс шла, постепенно ускоряя шаг. Она боялась незнакомой местности, и она боялась Начо. Она услышала, что он снова сел в седло, и сейчас его конь практически дышал ей в затылок.

— Мы знаем, куда идти, — настаивала она, борясь с ощущением, что за ней кто-то охотится в темноте.

Она надеялась, что Начо заговорит, чтобы понять, где он находится. Как бы ей хотелось видеть сейчас его лицо и знать, о чем он думает. Что угодно, только не жалость! Этого она не вынесет. Она знала достаточно людей, которые общались с ней так, как будто у нее проблемы не только со зрением, но и с головой.

— Мы действительно можем дойти самостоятельно! — крикнула Грейс, ненавидя себя за то, что голос предательски дрогнул.

— Разве я не могу проявить немного гостеприимства? — поинтересовался он, удерживая коня на безопасном расстоянии от Грейс. — Пока ты в Аргентине, ты — моя гостья.

Пока она в Аргентине? Звучало не слишком оптимистично, как будто он имел в виду, что долго она здесь не пробудет. Плохие новости для Элиаса.

— Послушай, я должна извиниться, — сказала она, остановившись. — Я прекрасно понимаю, что мы начали не лучшим образом. Я хочу, чтобы ты знал, я действительно с нетерпением жду дегустации твоих вин. — Она стояла и слушала, снова стало очень тихо. — Элиас очень высокого мнения о них. — Она с облегчением вздохнула, услышав, что конь Начо сдвинулся с места и звякнули его поводья. — Мне жаль, если ты разочарован, что вместо Элиаса приехала я. И я понимаю, ты, должно быть, удивляешься…