Сандра Мартон: Месть Коула Камерона

– Дом Камеронов, мой брат – это все осталось в Либерти. А здесь твоя жизнь, Фейт, здесь и сейчас. Ты моя жена, так обращайся со мной как с мужем. И мне наплевать на жалкий клочок бумаги, который я подписал только потому, что у меня не было другого выхода.

Коул наклонился и поцеловал ее. Фейт оттолкнула его, но он обнял ее и снова наклонился к ее лицу. В эту минуту он был особенно нежен, прежняя грубость исчезла, и Фейт, сама того не желая, покорилась ему. Она обняла своего мужа, лицо Коула скрылось в ее волосах... В эту минуту раздался стук в дверь. Он прозвучал как удар грома. Они моментально отпрянули друг от друга.

– Да? – отозвался Коул, по-прежнему не отрывая взгляда от лица Фейт.

– Ваш кофе, сэр.

Коул не сразу нашелся, что ответить.

– Спасибо Доббс. Оставьте поднос в холле, хорошо?

– Конечно, сэр.

Некоторое время они смотрели друг на друга. В конце концов Фейт провела ладонью по лицу и прошептала:

– Скажи наконец, чего ты добиваешься?

Он и сам не знал. Иногда ему хотелось посильнее обидеть ее, а иногда даже сама мысль об ЭТОМ казалась преступлением.

– Нам предстоит ужин, – деловито сказал он, у тебя меньше часа, чтобы одеться.

– Ноя...

– Вот твоя ванная. – Коул открыл дверь в комнату, отделанную благородным темным кафелем и зеркальной плиткой. – За ней гардеробная. Там все, что может тебе понадобиться: одежда, косметика...

Фейт сделала шаг назад.

– Я не стану носить обноски твоих женщин.

– С ума сошла? Все прямо с прилавка! – Коул самодовольно улыбнулся. – Специалист по покупкам иногда бывает просто незаменим. Так... – он глянул на часы, – у нас ровно пятьдесят минут. Не знаю, сколько тебе нужно, чтобы привести себя в надлежащий вид, но лучше начинай прямо сейчас.

– И ты уверен, что я буду в надлежащем виде?

– Ты напрашиваешься на комплимент? Но если я скажу, что ты всегда прекрасна, ты не услышишь ничего нового.

– Что?

– Ты прекрасна и восхитительна. И я ни на секунду тебя не забывал. Жаль, что я не могу пропустить ужин... Но это благотворительный вечер, и я обещал на нем быть.

– А я нет.

– Но ты моя жена. Куда я, туда и ты, – сказал он, пристально глядя ей в глаза. Он понимал, что это не то, что ей хотелось бы услышать, но когда он снова прикоснулся губами к ее губам, ему показалось, что она вздохнула.

– Только не в постель, – шепотом ответила ему Фейт.

Он знал, что ее чувства расходятся со словами, но она была не готова признать это.

– Одевайся, – поторопил он. – Выбери что-нибудь длинное, все будут в смокингах и вечерних платьях.

– Но я не захватила с собой ничего...

– Одежда в гардеробной. Я купил всего понемногу. Надеюсь, тебе что-нибудь понравится.

Что она так долго копается?

Коул прошелся по комнате и посмотрел на часы. Семь сорок четыре. Последний раз он проверял время две минуты назад. Неужели она еще не готова? Он уже стучал в дверь гардеробной, и Фейт обещала выйти через пять минут. Коул попросил ее поторопиться, поскольку они уже опаздывают. Это была не совсем правда: в открытке было написано, что гости приглашены к восьми тридцати, следовательно, люди начнут собираться не ранее восьми сорока пяти, а то и девяти часов, чтобы выдержать тон. Да и ехать было минут пять. Так что у них уйма времени, вот только ожидание выводило Коула из себя. Сегодня он собирался представить ее всему миру... Ну, хорошо, не всему миру, даже не близким друзьям, а всего лишь хорошим знакомым. Но все же он собирался представить Фейт в обществе как свою жену. Когда-то это было его заветной мечтой.

Коул нервно прошелся по комнате еще раз. Теперь все изменилось. Они с Фейт стали взрослыми. Она была его возлюбленной, потом женой его брата... И, как ни трудно, эти воспоминания надо было вычеркнуть из памяти – ради Питера, только ради него...

– Коул.

Он повернулся и увидел свою жену в центре комнаты. Ее волосы, заколотые назад, мягкими завитками спадали на плечи, ее глаза были ярче синего неба над Джорджией, и на ней было платье, которое он сам мысленно выбрал для нее из всего купленного. Стоило ему в магазине бросить взгляд на этот струящийся алый шелк, и перед его глазами словно бы появлялась Фейт, облаченная в это дивное одеяние. И вот он увидел свою грезу наяву.

Коул шагнул ей навстречу. Она смотрела на него задумчиво, с каким-то серьезным выражением, словно видела его впервые.

– Фейт, – тихо позвал он, бережно принимая ее в объятия.

Коул ждал, затаив дыхание, и она доверчиво склонилась к его плечу. Он поцеловал ее. Ее ответный поцелуй был так нежен, что сердце Коула переполнилось, и в эту минуту он ясно понял, что прошлое потеряло свой горький вкус. Оно растаяло в свете открывшейся ему истины: он никогда, ни на минуту, ни на секунду не переставал любить ее.